изображал нападения с воображаемой дубиной в руках, а партнёрша стремительно наносила ему удары воображаемым коротким мечом.

Затем король исполнил вальс с Чёрной Маской. Никто не мог догадаться, кто это. Но вот дама сняла маску и шляпку, по моде украшенную перьями, и оказалась милой госпожой Розенблюм. Перья, которыми она, по совету короля, заменила привычный цветок, сбили всех с толку. Его величество был в высшей степени доволен.

– Вкус! – произнёс он о своём вкусе и чрезвычайно любезно прибавил: – Недаром никто не умеет так удачно подбирать к шляпкам цветы, как госпожа Розенблюм!

Она, со своей стороны, сказала:

– И все они искусственные. Я никогда не срежу живого цветка.

– О! – воскликнул король. – Об этом надо рассказывать детям!

Случилось так, что тут же из подземелья стали взбегать наверх амазонки, маленькие, как дети. Они исполнили завораживающий танец с топориками. Потом танцевала невиданная пара: Нож и Зажигалка, над которой трепетал, бился и рвался ввысь лоскутьями огонь. Нож подпрыгивал, на миг ложась в воздухе горизонтально, а то уходил глубоко в землю – казалось, кавалер встаёт на колени. Зажигалка кружилась вокруг, над парой метался султан пламени.

Потрясённая публика долго рукоплескала танцорам и оркестру, который играл впервые. Он состоял из мышей и кротов, а управлял им прибор Трэкер, сбежавший от браконьера вслед за искусственной Мышью. Созданный, чтобы подчинять её чужой воле, он не радовался выздоровлению. Ведь он никому ни на что не годился. И вдруг то, что было в нём заложено, обратилось в дар дирижёра.

А какие разнеслись слухи и до чего быстро! Наутро Зажигалка, Шашлык, Котлетка и Булочка отправились в новое странствие, и встречные спрашивали их: правда, что в Тиргартене появился оркестр землероек, которым дирижирует искусственный Браконьер?

Странники устали объяснять, как оно было на самом деле. И отвечали: чем сидеть на месте, спрашивать и удивляться, не лучше ли самим пуститься в странствие? Можно не удаляться чересчур от гостиницы Лиса, где всегда ждёт приятный отдых. Разговоришься с хозяином, с постояльцами и услышишь такое, перед чем померкнет рассказанная история. Ведь она, по сути, – лишь нехитрая правда и не более.

Берлин, 30 мая 1999