маленького ребёнка, а самого ребёнка он не нашёл (иначе говоря, "Эго" ребёнка уже ушло из астральной жизни или даже реинкарнировалось). Но он понимал, как она жаждет увидеть его, и чтобы смягчить её горе, он охотно брал на себя упрёк в обмане. Усилием воли он принимал вид ребёнка, каким бы он был, если бы не умер, и постоянно появлялся матери под этим видом на сеансах, тем самым служа для неё источником величайшей радости и счастья. Он говорил, что никому не причиняет этим вреда, кроме самого себя. Он верил, что Бог не накажет за столь невинный обман во имя благородной цели. Он откровенно говорил: "Вы думаете, я останусь смотреть на её страдания, когда я могу облегчить их этой мелкой ложью во спасение?" Было что-то трогательное в этой готовности жертвовать, и хотя я не могу одобрить его поведения, я не чувствую себя вправе его осуждать.
Подобные случаи подмены личности с наилучшими мотивами, по-видимому, не редки. И в каждом из них рост ребёнка имитируется самым естественным образом. Некоторые спириты даже утверждают, что души детей, умерших новорождёнными, материализуются на сеансах таким же образом, продолжая расти в ином мире, как в физическом. Любому, кто изучает теософию, очевидно, что здесь может быть лишь случай подмены личности, поскольку, разумеется, у новорождённого ребёнка не было души; иначе сказать, физическое тело не имело вообще дыхания жизни, потому что не было "Эго", готового использовать его в этот момент.
Бесконечное утешение
В этом случае, как и во многих других, знание, которое даёт теософическое учение, приносит с собой бесконечное утешение, успокоение. Потеря нежно любимого ребёнка не может не быть источником печали для родителей; впечатление потери имеет место на физическом плане постоянно, и его реальность не оставляет сомнения. Но эта боль в большой степени смягчена для теософа, который ясно понимает, что любимый ребёнок покинул эту физическую оболочку лишь для того, чтобы появиться в новых условиях, лучше приспособленных для его развития. Это только один из многих случаев, которые мы исследовали и из которых очевидно, что даже то, что кажется скорбным, имеет целью добро и что лишь невежда может обвинять ПРОВИДЕНИЕ в жестокости и равнодушии.