- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (92) »
Гарольд Роббинс Куда уходит любовь
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ИСТОРИЯ ЛЮКА Ночь на пятницу
1
Это был день сплошных потерь. Утром меня выставили с работы. Днем Марис взял длинный мяч, и, пока он огибал базу, телевизионные камеры неотступно следили за ним, что позволяло заметить и выражение лиц «Краснокожих из Цинцинатти», и в эти секунды становилось ясно, что с Большой Серией все кончено, хотя оставалось еще четыре игры. И в ту же ночь телефонный звонок вытащил меня из постели, на которой я маялся без сна, уставившись в серый потолок и стараясь не шевелиться, потому что слышал, как на соседней кровати Элизабет тоже делает вид, что спит. Равнодушный голос далекого оператора на линии гулко прозвучал у меня в ухе: – Мистера Люка Кэри, будьте любе-е-езны. Вызывает междугородный. – Говорите, – сказал я. Элизабет уже зажгла свет. Она сидела в постели, и длинные светлые волосы падали на ее голые плечи. – Кто там? – тихо спросила она. – Не знаю, – торопливо ответил я, прикрыв рукой микрофон. – Издалека. – Может быть, относительно той работы в Дайтоне, – с надеждой сказала она. – Ты писал туда. В трубке раздался мужской голос. – Мистер Кэри? – Он говорил с легкой гнусавостью, как принято на Западе. – Да. – Мистер Люк Кэри? – Совершенно верно, – ответил я. Это уже начинало меня несколько раздражать. Если кто-то решил подшутить надо мной, то мне такие шутки не нравятся. – Это сержант Джой Флинн из полиции Сан-Франциско. – Гнусавость была уже слышна отчетливо. – У вас есть дочь по имени Даниэль? Внезапный страх сковал меня. – Да, есть, – быстро ответил я. – В чем дело? – Я так и думал, – медленно сказал он. – Она только что совершила убийство. Забавная вещь – наши реакции. В первый момент я чуть не расхохотался. А я уже видел ее истекающее кровью изуродованное тело, лежащее на какой-нибудь пустынной дороге. Я прикусил язык, ибо с него чуть не сорвался вопрос: «И это все?». Вместо этого я спросил: – С ней все в порядке? – С ней-то все, – отозвался голос сержанта. – Могу я поговорить с ней? – До утра не получится, – ответил он. – Ее везут в суд для несовершеннолетних. – Нет ли поблизости ее матери? – осведомился я. – И не могу ли я поговорить с нею? – Никак, – ответил голос. – Она на верху в своей комнате, и у нее истерика. Вроде бы к ней поднялся доктор, и сейчас он ей что-нибудь вколет. – Есть тут вообще кто-нибудь, с кем я могу поговорить? – Мистер Гордон вместе с вашей дочерью направился в суд. – Харрис Гордон? – переспросил я. – Да, – ответил он. – Тот самый юрист. Он-то и подсказал мне позвонить вам. Харрис Гордон. Юрист. Поэтому они его и вызвали. Лучшего из всех. И самого дорогого. Я должен был бы догадаться. Он представлял Нору на нашем бракоразводном процессе и сделал из моего адвоката посмешище. Мне чуть полегчало. Во всяком случае, Нора не настолько впала в истерику, раз догадалась вызвать его. В голосе полицейского появилась нотка любопытства. – Неужели вы не хотите узнать, кого убила ваша дочь? – Он произнес это слово как «уб'ла». – Не могу в это поверить. Даниэль не в состоянии кого-то обидеть. Ей еще и пятнадцати нет. – Прикончила она его, что надо. – Кого? – выдавил я. – Тонни Риччио, – с легким отвращением в голосе произнес он. – Дружка вашей жены. – Она не моя жена. Мы развелись одиннадцать лет назад. – Она пырнула его в живот долотом, что валялось в студии вашей жены. Острым оно было, словно бритва. Пропорола как штыком. Все вокруг было в кровище. – Думаю, он даже не слышал моих слов. – Похоже, что этот тип крутил с ними обеими, и малышка взревновала. Я почувствовал, как к горлу у меня поднимается тошнота. Сглотнув слюну, я взял себя в руки. – Я знаю свою дочь, сержант, – как можно спокойнее сказал я. – Не представляю, почему она убила его и она ли убила, но в любом случае, ставлю свою жизнь за то, что она сделала это не без причины. – Прошло шесть лет, как вы видели ее, – продолжал настаивать он. – За шесть лет ребенок мог основательно измениться. Он вырос. – Но не настолько, чтобы стать убийцей, – возразил я. – И не Даниэль. – И бросил трубку прежде, чем он успел что-то ответить, и повернулся. Расширившимися голубыми глазами Элизабет смотрела на меня. – Ты слышала? Она кивнула, медленно вылезла из постели и накинула на себя халатик. – Но я не могу в это поверить. – Я тоже. Она еще ребенок. Ей только четырнадцать с половиной. Элизабет взяла меня за руку. – Идем на кухню. Я сварю кофе.Когда она поставила передо мной чашку кофе, я сидел в каком-то отупении. Я был в том состоянии, когда человек думает вроде бы обо всем, а на самом деле ни о чем. Ни о чем, что он мог бы потом вспомнить. Так, кое-что всплывает. Маленькая девочка, которая в первый раз оказалась в зоопарке. Или как она смеялась и брызгалась, выходя из моря. Ла Джолла. И ее звонкий голос. – Как смешно, что мы живем на лодке, папа! Почему мама не может приехать сюда и жить с нами на лодке, вместо этого большого старого дома на горе в Сан-Фриско? Я слабо улыбнулся про себя, вспомнив, как Даниэль упорно называла Сан-Франциско. Похоже, это раздражало Нору. Она всегда говорила четко и правильно. Она вообще всегда была права во всем. Во всем, что могли увидеть посторонние. Внешне она старалась предстать подлинной леди. Нора Маргарита Сесилия Хайден. В ее жилах текла благородная кровь испанских донов из Калифорнии, горячая ирландская – обладатели которой прокладывали железные дороги на Дальний Запад, и та ледяная жидкость, которая заменяет кровь банкирам Новой Англии. Смешайте все это, и вы получите леди. У которой есть состояние, власть и земли. И странный диковатый талант, который заметно возвышал ее над окружающими. К чему бы Нора ни прикасалась, к камню ли, дереву или металлу, тот сразу же оживал и приобретал только ему присущие очертания. Но если она прикасалась к чему-то живому, обладающему только ему присущим своеобразием, то неминуемо разрушала его. Я-то знаю. Потому что помню, что она сделала со мной.
– Пей кофе, пока он горячий. Я поднял глаза. Элизабет, не отрываясь, смотрела на меня. Я отпил глоток и его тепло растопило тот холод, который гнездился внутри меня. – Спасибо. Она села напротив меня. – Ты где-то далеко. Я заставил себя переключиться на нее. – Я думаю. – О Даниэль? Я молча кивнул, чувствуя, как внутри растет ощущение вины. Это было еще одно, что Нора умела делать. Она полностью завладевала твоими мыслями, не оставляя место ни для чего другого. – Что ты собираешься делать? – спросила Элизабет. – Не знаю. Я не
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (92) »