- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (41) »
впишешься.
— Я что, водить не умею? — взвизгнул Лауфман и вывернул руль, даже не притормозив. Машина под углом проскочила мимо поворота, встала на дыбы, рухнула левым боком на тротуар и покатилась кубарем.
Упираться в приборную доску Гроуфилд больше не мог. Мир за ветровым стеклом закружился, как в калейдоскопе. Белое небо смешалось с белой землей, навстречу машине понеслась изгородь из серых цепей, а навстречу Гроуфилду — лобовое стекло. Гроуфилд открыл рот, чтобы сказать: «Нет», но не успел, поскольку вся белизна вокруг почернела и провалилась во мрак.
Глава 2
— … когда проснется. — Он уже проснулся, — сказал Гроуфилд и настолько удивился, услышав свой голос, что открыл глаза. Больница. Он в постели. В изножье койки двое худощавых мужчин лет тридцати с небольшим, в темных костюмах для повседневной носки. Вот они поворачивают головы и смотрят на него. — Ну — ну, — произнес один из них. — Наш соня пробудился. — Вы нас слышали? — спросил второй. — Или ввести вас в курс дела? Гроуфилд уже и сам ввел себя в курс дела, вспомнив и нападение, и бегство, и страх Лауфмана, и то, как кувыркалась машина, и как внезапно померк белый свет. Ну — с, и что теперь? Он в больнице, но эти двое — не врачи, и виды на будущее отнюдь не лучезарны. Гроуфилд взглянул на мужчин и сказал: — Вы легавые. — Не совсем, — ответил второй. Он обошел кровать и сел в кресло слева от Гроуфилда. Первый тем временем приблизился к двери и остановился в непринужденной позе, сложив руки на груди и привалившись к филенке спиной. Гроуфилд обнаружил, что поворачивать голову ему больно, а смотреть на сидящего не совсем легавого мешает нос, поэтому он прикрыл правый глаз и сказал: — Все вы, легавые, не совсем легавые. «Не совсем», по вашему, означает не местные. Тот, что сидел в кресле, улыбнулся. — Чертовски верно, мистер Гроуфилд, — заметил он. Гроуфилд прищурил открытый глаз. — Вы знаете, как меня зовут? — Мы знаем вас, как облупленного, приятель. Имя, отпечатки, послужной список, все у нас есть. До сих пор вы были везунчиком. — А до сих пор я ни во что такое не ввязывался, — соврал Гроуфилд. Улыбка его собеседника превратилась в насмешливую ухмылку. — Что — то непохоже. Лауфман — профессионал. Тот, который смылся, тоже профессионал. Что же они, любителя в помощники взяли? Не верится. Значит, Паркер сбежал. — С деньгами или без денег? — спросил Гроуфилд. — Что? — Кто — то смылся. С деньгами или без денег? Тот, что стоял у двери, гавкнул, но когда Гроуфилд удивленно взглянул на него, то понял, что лай на самом деле означал смех. Этот не совсем легавый смахивал на мистера Гава из комикса, а Гав был совсем легавым псом. Гав прорычал: — Ему бы хотелось пойти забрать свою долю. — Трудящиеся вправе рассчитывать на зарплату, — рассудил Гроуфилд. — Наверное, нет смысла лепить, будто эти двое похитили меня и заставили им пособничать. — Да чего там, валяйте, — сказал сидевший. — Но только не с нами. Это ограбление нас особенно не интересует. Несмотря на боль, Гроуфилд повернул голову и стал смотреть в оба. Он внимательно изучил парня, сидевшего в кресле. — Так вы ищейки из страховой конторы? Гав снова гавкнул, а тот, что сидел, ответил: — Мы работаем на ваше правительство, мистер Гроуфилд. Можете считать нас гражданскими служащими. — ФБР. — Едва ли. — Почему это «едва ли»? Что там у них еще есть, кроме ФБР? — У вашего правительства много всяких служб. И каждая по своему поддерживает и защищает вас. Дверь палаты распахнулась, толкнув Гава, которому это явно не понравилось. Вошел совсем легавый — рыжий, средних лет, в мундире и фуражке с кокардой, похожей на пучок салатных листьев. Матерый легавый, не иначе как инспектор какой — нибудь. Он не салютовал, просто остановился в дверях в напряженной и нерешительной позе — ни дать ни взять официант, ожидающий щедрых чаевых. — Я просто хотел посмотреть, как у вас идут дела, господа, — с угодливой улыбочкой проговорил он. — Дела у нас идут прекрасно, — ответил Гав. — Через несколько минут мы закончим. — Не спешите, не спешите. — Легавый оглядел распростертого на койке Гроуфилда, и на лице его за секунду сменилось с десяток выражений, что в калейдоскопе. Похоже, он не знал, как ему относиться к Гроуфилду. Судя по его изменчивой физиономии, он на какое — то время потерял рассудок. — Спасибо за участие, капитан, — сказал тот, что сидел. Он не улыбался. Капитана попросту выставляли вон, и легавый это понял. Он принялся кивать. Его официантская улыбка то вспыхивала, то гасла. Потом он сказал: — Ну, тогда я… — И, продолжая кивать, попятился из палаты. Дверь за ним закрылась. Тот, что сидел, проговорил: — Нельзя ли ее как — нибудь запереть? Гав изучил дверную ручку. — Только снаружи. Но вряд ли он вернется. — Надо поторапливаться, — сидевший снова посмотрел на Гроуфилда. — Мне нужны честные ответы на один — два вопроса. Не бойтесь — все останется между нами. — Валяйте, спрашивайте, — сказал Гроуфилд. — Я всегда могу отпереться. — Скажите, что вы знаете о генерале Луисе Позосе? Гроуфилд удивленно взглянул на него. — Позос? А он — то тут при чем? — Мы же сказали вам, что ограбление нас не интересует. Расскажите о Позосе. — Он президент какой — то страны в Латинской Америке. Боевик. — Вы знакомы с ним лично? — В некотором смысле. — В каком же? — Однажды я спас ему жизнь. Случайно. — Вы гостили у него на яхте? Гроуфилд кивнул. Это тоже было больно. Казалось, из головы вытрясли мозги и набили ее наждачной бумагой. Пока он лежал спокойно, все было ничего, но стоило шевельнуться, как внутри начинало шуршать. Поэтому Гроуфилд перестал кивать и сказал: — Да, после того, как спас его шкуру. Какие — то люди собирались его убить, я случайно познакомился с девушкой, которая знала об этом, и мы с ней сорвали заговор. — Вы поддерживаете с ним связь? Гроуфилд вовремя сдержался и не стал качать головой. — Нет, — сказал он. — Мы вращаемся в разных кругах. — Он когда — нибудь нанимал вас для каких — либо заданий? — Нет. — Что вы о нем думаете? — Ничего. — Так — таки и ничего? — Во всяком случае, свою сестру я бы за него замуж не выдал. Гав гавкнул. Тот, что сидел, улыбнулся и сказал: — Ладно. А как насчет человека по имени Онум Марба? — Хотите знать, может ли он жениться на моей сестре? — Я хочу знать, что вы знаете о Нем. — Какой — то политикан из Африки. Забыл, как называется его страна. — Ундурва, — сказал тот, что сидел, сделав ударение на втором слоге. — Верно. Похоже на «ну, дура». Тот, что сидел, нетерпеливо поморщился. — Правда? — спросил он. —- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (41) »