«Надеюсь, вы простите меня, доктор, – сказала она с милой улыбкой. – Но нам приходится спрашивать. Сюда такие уроды заходят. Всякие опасные наркоманы. Вы не поверите».

«Не волнуйтесь, – сказал я. – Я прекрасно понимаю, но у меня больное сердце, и я надеюсь – «

«Разумеется!» – воскликнула она – и через считанные секунды вернулась с десятком ампул. Я заплатил, не став добиваться скидки для священнослужителей. Потом я вскрыл коробку и тут же на ее глазах разломил одну ампулу у себя под носом.

«Благодарите бога, что у вас молодое здоровое сердце, – сказал я. – На вашем месте я бы никогда … ооо … срань господня! … что? Ах, прошу меня извинить, я чувствую приход». Я развернулся и побрел примерно в направлении бара.

«Благослови вас Господь, свиньи!» – крикнул я двум выходившим из туалета морпехам.

Они посмотрели на меня, но ничего не сказали. К тому времени я хохотал как ненормальный. Но кому какое дело? Еще один ебнутый церковник с больным сердцем. Черт возьми, меня полюбят в «Браун Паласе"36. Я еще раз хорошенько причастился амилом, и когда я добрался до бара, сердце мое было преисполнено ликования. Я чувствовал себя как чудовищное воплощение Горацио Элджера … Человек Движения, и настолько больной, что полностью уверен в себе.