Иаков. Пошли вы к черту! Надоели! И при чем здесь Земля? Земля — это планета. Вы делаете логическую ошибку, говоря, что Земля может быть здешняя или нездешняя… Тьфу на вас!
Светлана. Как тебе, Иаков? Отец знает, что ты в плену.
Иаков. В плену? Идиотка, пошла вон отсюда! К черту моего отца! Я бы убил его… Столько лет жил, не могли даже словом… Ненавижу! Уфф!.. Скучно как-то. Пойду, почитаю, пожалуй, книжку. Можно философскую. Ведь интересно все же, откуда мы взялись и что такое Вселенная? А почему Вольф говорил, что сегодня — последний день? Неужели он тоже меня обманет? Вот черт! А, к дьяволу все это… Сбегу я отсюда. Убегу к графине Бидэ, женюсь на ней — она, кажется, неплохо ко мне относится — и уедем в Австралию. Здесь все же какая-то суетливая жизнь. Да. Пожалуй, я так и сделаю. А сегодня… А сегодня я пойду, приму душ и выпью вина… Приглашу к себе баб. А может, и нет. Скучно как-то.
Как в детстве — душ, зарядка, ванна и утро. Иаков поет песни о красивой жизни, но уже выглядывает из-за двери мрачный убийца Вольф.
Вольф. Иаков, собирайся, сегодня я должен показать тебе, как я работаю.
Иаков. Вольф, давай не сегодня… Я только вымылся, у меня мокрая голова, я боюсь простудиться. Кроме того, я зван к графине Бидэ.
Вольф. Иаков, нельзя же так несерьезно относиться к своим занятиям. Ведь ты — надежда моя, Иаков! Ты — единственный у меня, ведь ты знаешь это. Ты родился у меня из головы, я усыновил тебя, лелеял тебя и холил, и если я умру, кто продолжит мое дело, сынок?
Иаков (с неудовольствием). Ну ладно, хорошо, только чтобы недолго. Чтобы я успел к графине Бидэ…
Вольф. Ох, Иаков, ты многое забыл! Ведь у тебя было такое несчастное детство! И что было перед детством — ты помнишь, скажи?
Иаков. Ну и что? Какое это имеет значение! Сейчас мне хорошо — и плевать!
Вольф. Ага. Вот так. Ну что ж — пойдем, покажу я тебе, чем занимаюсь. Может быть, ты кое-что и вспомнишь.
Немцы. Жечь, убивать, вешать!!!
Иаков. Вольф, убери только этих своих… Они очень крикливы, и я боюсь, что у меня будет мигрень…
Вольф. Ничего. (Строгим голосом.) Смотри в наш ад на Земле!!!
Солдаты. Иаков, Иаков, Иаков, теперь ты видишь, как мы горим, как пахнут наши волосы и ногти, как корчатся и потеют наши тела, как спирает наше дыхание, ты видишь наш стыд и безобразие, ты видишь, откуда мы молимся твоему Отцу и умираем с Его именем… Иаков, мы мертвые и не можем говорить, так хотя бы верь в своего Отца, верь, что он победит и воцарится порядок и счастье… Иаков, ты — надежда наша, ты должен пожертвовать собой, чтобы мы обрели смысл, мы верим, верим, верим… За Сталина!
Вольф. Вот идиоты! Но ты, Иаков, умнее их, ты не будешь молиться своему папочке, которого ты, кажется, даже и не видел?
Иаков (потерял дар речи). Кг… Б… Э…
Вольф. Ты что, проглотил язык?
Немцы. Вольф, кого нам сегодня жечь, давай, давай! Можно мы их сперва просто так убьем?
Вольф. Тихо вы, свободные люди!
Солдаты. О, Иаков! Хоть ты скажи что-нибудь.
Иаков. Э… Что… это?
Вольф. Неужели ты не вспоминаешь? Неужели ты не помнишь, кто я такой? Неужели ты не помнишь, зачем я дал тебе личность и чувство? Теперь ты должен стать моим врагом! А потом я убью тебя. Этих я убиваю просто так. Это — человеческий хлам. А ты жил. И ты — Сын, кроме того. Ну? Призывай Отца своего, у тебя есть еще надежда, и эта надежда — только на него!
Иаков. Зачем… Зачем… Зачем вы все такие мерзкие?!!! (Плачет.)
Вольф. Фу, слюнтяй! Я думал, ты — человек, а ты остался прахом. Разве что тогда тебе вообще было все равно, а теперь тебе жалко умирать… Тебе жалко смотреть на смерть! Перестань! Не для того я вырастил тебя! Ты должен показать мне, в чем я не прав! Ты должен показать мне, что прав твой Отец!
Иаков. Не хочу, не хочу, ничего не хочу… Оставьте меня в покое… Вы! Я был бы лучше вещью, был бы лучше ничего не соображающей табуреткой, чем тем, чем я являюсь… Плохо быть человеком, еще хуже быть чувствующим человеком, но самое плохое — быть Сыном!
Вольф. Это и есть твои обвинения? Обвиняй меня по-настоящему, и, может быть, ты спасешься! Пусть твоим богом будет твой отец! У тебя еще есть шансы.
Иаков. Так? Хорошо, могу я задать тебе несколько вопросов?
Вольф. Это лучше, чем ничего.
Иаков. Хорошо… Тогда зачем ты убиваешь? И зачем ты всего этого хочешь? Не лучше ли было просто жить в покое и мире?
Вольф. Когда я живу в спокойствии и в мире, я вообще не знаю, есть ли я… Я путаюсь в благонамеренных штампах, а ведь я рожден человеком! И мне нужна кровь. Я должен делать Смерть, тогда каждую секунду буду я чувствовать то, что я существую, что я дышу, что во мне кипит кровь… Что я сильнее вас! Я ненавижу спокойную жизнь, в ней есть ложь… Ведь если есть в принципе смерть, убийство и кровь, то я должен совершить это, чтобы увидеть, что это такое… Иначе, зачем я живу?
Иаков. Но не от тебя ли именно существует смерть и убийство?
Вольф. Иаков, но смерть существует и так.
Иаков. Но смерть в старости — это еще ничего. И жизнь дается, чтобы выяснить причину существования…
Вольф. Смерть в старости — это жалкая, рабья, безболезненная смерть.
Иаков. Но ты бы убил себя и все! (Пытается смеяться.)
Вольф. Нет уж, я хочу существовать!
Иаков. А может, ты будешь и после смерти существовать…
Вольф. Вранье. Если даже и буду, то не так, как сейчас…Нет, я люблю свою кровь, свое тело… И я буду убивать всех, видеть, как они становятся прахом, чтобы на их фоне понимать то, что Я Есть!!! А лучше всего убивать таких, как Ты… (Выхватывает пистолет.) Ты — Сын, и даже тебя я сокрушу… Никто не препятствует мне!!!
Иаков. Ай! Постой, постой… Ответь мне — зачем вся эта активность, спешка? Ну давай сядем, потолкуем спокойно…
Вольф. Спокойно толковать — скучно и глупо. И приставлю пистолет к твоему виску, и никто мне не помешает!
Иаков. Вооольф! Ну пожалуйста, ну давай еще поиграем, ну пожалуйста… Ну, Вольф… Ну, мне очень интересно… Вольф, я покажу, что ты не прав… Вольф! Пусть моим Богом будет мой отец… Пусть… Ну, Вольф…
Вольф. Тьфу, какая мерзость! До чего опустились люди… Ты вот, Иаков, выбираешь себе бога; выбираешь себе отца, вместо того, чтобы