Вольф (смеется). С прахом не разговариваю!
Солдат. Сам будешь гореть в аду!
Вольф. Ерунда! Я в аду стану чертом и еще тебя поджарю.
Солдат. Фамилия?!
Иаков. Сталин…
Солдаты. За Родину, за Сталина!!!
Вольф. А я — за самого себя, тупицы!
Иаков. За Отца! О, Отец, ты все видишь и про все знаешь…
Солдаты (умирая один за другим). За Сталина!
Немцы. Попался, сынок!
Иаков. Что… Что… Что…
Немцы. Что-что… Русский?
Иаков. Нет…
Немцы. Но ты не ариец, никак!
Иаков. Нет, я — грузин…
Немцы. Грузинская морда!!! Куда его? Какие приказания?
Вольф. В камеру! В карцер! А там — разберемся.
В маленькой камере, в карцере, в норе — шорох, тьма, стены, Ничто. Сидеть и взирать на слепоту окружающего мира не стоит рождения. Где же сигареты, папа и свет? Кто-то умирает, кто-то судорожно плачет и хочет есть, мозги разлагаются, пропадают амбиции и настроения, пропадает умная болтовня, пропадает сестра, словно не было ее, и слова теряют связь. Что есть Отец? Лишь названия для моего хорошего настроения. Что есть вера? Лишь нежелание умирать, И Вольф сгубил, Вольф погубил эту душу, потому что дал ей жизнь.
Иаков. О, кто-нибудь… Где ты, Отец?!!!
Вольф. Надейся, Иаков, Сталин уже знает, что ты здесь.
Иаков. Я уже был, уже был здесь. Куда я потом делся? Что со мной стало? А может, и не был?
Вольф. Не был, Иаков. Я обещал сделать тебе приятную жизнь? Надейся, и может быть, папа спасет тебя!
Иаков. Раньше это было мне все равно… А теперь я хочу, я хочу, чтобы меня спасли…
Вольф. Скоро ты захочешь этого еще больше. Смотри!!
И стены падают и превращаются в хрустальный замок. И Иаков уже в роскошном головном уборе едет вскачь куда-то далеко — все появилось нежданно — все расцветает бурным огнем; сломя голову, он несется себе навстречу, поглядывая на обретенные часы. Часы — символ присутствия страха. Вольф — большой кочегар — командует в Освенциме; желая уничтожить человечество. Он не хочет ничего, даже себя самого. Иаков приходит на большой прием в его честь — гости сверкают, лоснятся, но не участвуют в пьесе. Вольф, ухмыляясь, отстреливает гостей на ужин. Иаков желает узнать тонкости поварского искусства — о, Вольф, Вольф! Вольф в бабочке — хотите яхту, Иаков? На здоровье, только исполняйте то, что от вас требуется. И Иаков плачет и почти поверил.
Солдаты. Иаков, молись за нас, Иаков! Нас убивают, как евреев, и только в тебе — наша надежда! Молись Отцу своему!
Иаков. Да пошли вы к черту… Надоело мне все… Слушай, Вольф, а что это за напиток?
Вольф. Это — коктейль такой, попробуй, он вкусный.
Иаков. Вчера у графини Бидэ я отведал чудесного просто напитка… Вкус такой земляничный и с мороженым… Там, кажется, виски… И чего-то еще.
Вольф. Нравится тебе у меня?
Иаков. Еще бы! А сегодня мы что делаем?
Вольф. Сегодня, к сожалению, я работаю… А вот завтра…
Иаков (делает кислую мину). Опять ты работаешь… Слушай, а зачем ты все время работаешь, ведь гораздо приятней пить, веселиться?
Вольф. Ох, Иаков, до чего же ты наивен! Уже большой, а такой наивный! Чтобы мы с тобой веселились и пили, нужно работать… Не просто же так даются удовольствия!
Иаков. Да? Ну и очень зря. Вообще мне кажется, что плохо устроен мир… Гораздо было бы лучше, если бы можно было все время делать что-нибудь веселое…
Вольф. Ох, Иаков… Быстро же ты забываешь свое прошлое, если говоришь уже о веселом.
Иаков. Ну и что? Конечно, если бы я тебя не встретил, мне было бы плохо. Но ведь я тебя встретил? А еще, помню, не хотел, идиот…
Вольф. Да, еще не хотел. Я тебя еле уговорил.
Иаков. Так ты бы мне сразу сказал, что тебе одному скучно жить и ты хочешь развлекаться со мной… Кстати, нас опять звали к тем девочкам…
Вольф. Ох, Иаков!
Иаков. Да… А ты мне еще какие-то непонятные слова все говорил… Я даже сейчас и не помню, что же ты тогда хотел… Ты все хотел, чтобы я там своего папу любил… Да пошел он к черту, сука! Сколько я у него жил, никогда не было так весело, как сейчас… Он только все время что-то хотел от меня… А чего хотеть? Я его не трогал, так пусть и он…
Вольф. Ох, Иаков, чувствую я, что пора за тебя браться.
Иаков. Как?
Вольф. Это уж мое дело. Вот сегодня еще проведи один вечер… Поезжай, куда хочешь, к графине Бидэ, к девочкам — куда угодно. Но помни, что это — последний вечер…
Иаков. Да я сегодня как раз хотел отдохнуть. Больно мне стало и что-то скучно. Я книжку хотел почитать, принять душ, а уж потом… А почему ты сказал — последний?
Вольф. Потому что завтра я возьму тебя к себе на работу.
Иаков. Ну и что?
Вольф. Ну… Если ты все равно сможешь наслаждаться… То… Тогда я… Впрочем, об этом мы потом поговорим. Но мой тебе совет: сегодня понаслаждайся вдоволь! Хотя… (Пониженным голосом.) Если тебе сегодня станет дико скучно, так это для тебя же будет лучше!
Иаков. Что ты сказал?
Вольф. Да так, ничего… Слушай, а ты мог бы застрелить своего отца?
Иаков. Застрелить? Вот уж не знаю… Но все равно я ненавижу эту суку! Всю жизнь мне отравил.
Вольф. А меня ты любишь?
Иаков. Тебя? Еще бы!
Вольф. Ладно. (Про себя.) О, люди, никогда вы все равно не будете личностями! Ладно, прощай, Иаков! Приятного времяпрепровождения!
Иаков. Ага. Что касается меня, так я поеду куда-нибудь в гости… Хотя, с другой стороны, надоело уже… Что б такое сделать…
Немцы. Вперед, пойдем с нами душить жидов!
Иаков. Да вы что! Ффу… Разве можно находить в этом удовольствие? Пойдемте лучше выпьем!
Немцы. Ну уж не сейчас! Сейчас у нас большая работа! С нами Вольф.
Иаков. Ну и фиг с вами… Как мне надоели эти активные люди… Нет чтобы быть просто — размеренными, неторопливыми… И куда торопиться? Вот я — никому не делаю зла, и мне не делают. И все меня любят.
Солдаты. Иаков, Иаков… Вечная память, вечная память! Мы сгорели, и прах наш развеян по долинам нездешней земли… Отомсти за нас!
