- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Мухина-Петринская Валентина Михайловна На Вечном Пороге
1
Это произошло два года назад. Я тогда работал в мостоотряде номер восемь. Мы строили мост через Волгу. В обеденный перерыв мне вручили заказное письмо. Я посмотрел штемпель: Красноярский край. Отродясь у меня там не было ни одного знакомого. И вот мне писали с гидростроя: поселок Вечный Порог!.. Когда я прочел письмо, у меня зарябило в глазах. Перерыв кончился, но я работать не мог, так тряслись руки. Наш мастер, Иван Матвеич, сразу это заметил и подошел ко мне. — Ты что, Мишка, не заболел ненароком? Поди, тоже в Волге купался? Сколько вам говорить… только лед прошел, а они… — Нет, — говорю, — не купался и не заболел, а вот письмо получил… Я не долго думая дал ему прочесть это письмо. У него даже лысина вспотела и на носу капельки пота выступили. Он же знал, что я круглый сирота, детдомовец. — И ты не догадывался, что у тебя есть отец? — Откуда же? Мне никто ведь не говорил… — Много она на себя взяла, как я понимаю… — медленно произнес он. — Кто она? — Ваша заведующая детдомом… Вот что, парень, иди переоденься и прямиком в детдом. Хоть отругай ее! Ну и человек! Я поблагодарил мастера и, передав ему сварочный аппарат, пошел в общежитие переодеваться. — Ты напишешь ему? — крикнул Иван Матвеич мне вдогонку, но я сделал вид, что не расслышал. Какая тут может быть переписка!.. Я уже знал, что уеду. Вам, наверно, интересно узнать, что это за письмо? Вот оно, переписываю его целиком:
Вот это письмо! Сразу видно, что писал его добрый, душевный, справедливый человек! Впрочем, я это понял потом, когда раз десять перечитал письмо. Сначала я был потрясен лишь одним фактом, что у меня есть отец. Только круглый сирота, выросший в детдоме, может понять, как я был оглушен этим известием. А мать? Жива ли мама? Может, и она жива? Вряд ли… Начальник гидростроя упомянул бы об этом. Мать и не оставила бы меня в детдоме. Я наскоро переоделся в пустом в этот час общежитии, умылся и пошел в детдом. От Волги улица круто подымалась в гору, и я на минуту приостановился взглянуть на наш мост. Разорванные звенья недостроенного моста рельефно выделялись на голубой воде, отражающей светлое весеннее небо. Белые кучевые облака, огромные и пышные — воздушные замки — то открывали, то закрывали солнце, и металлические фермы то темнели, то светлели. В каждой этой ферме и мой труд — электросварщика! Мне нравилась эта работа, просто с удовольствием я ее выполнял и никогда бы в жизни не сменялся, например, с бухгалтером. Радовало сознание, что мост воздвигается на века, что рядом столько интересных людей. Хорошо, что вокруг простор, солнце, высота — облака проплывают совсем близко. Кажется, подпрыгни — и достанешь. Это был первый мост в моей жизни, и я его любил. Но я его не дострою. У меня есть отец, и я поеду к нему. Меньше всего меня смущало., что отец был в заключении."Дорогой Миша!
Тебе пишет начальник гидростроя на Ыйдыге Сергей Николаевич Сперанский. Не могу не вмешаться в твои отношения с отцом и не сказать тебе, что я думаю по этому поводу: ты не прав. Твой отец Михаил Харитонович Нестеров — очень хороший человек, хотя и совершил когда-то преступление. Четыре года он был на фронте, участвовал в обороне Севастополя, был несколько раз ранен, попадал в плен, но каким-то чудом удалось ему с товарищами бежать. Он видел Освенцим… Он знал, что такое гитлеровский офицер. Не оправдывая его, скажу лишь, что за годы заключения он искупил свою вину… Так говорится — искупил вину. Теперь Михаил Харитонович работает на гидрострое бригадиром плотничьей бригады. Он выучил десятки плотников. У него есть награды. Все его у нас уважают. Пожалуй, никто его не знает так, как знаю я. Мы не раз вместе охотились на соболя. Ходили и на медведя. Ночевали в тайге у костра, и Михаил Харитонович рассказал мне про свою жизнь. Трудная судьба! Легче всего обвинить, а человека надо понять. Он очень тяжело пережил твой отказ переписываться с ним. Это его тайное горе… Сильно оно его подкосило. Напиши отцу, ты один у него на свете родной человек. Он достаточно наказан. Не без конца же казнить человека. А всего лучше — приезжай к нам на гидрострой. Электросварщики нам очень нужны. Вообще людей не хватает, а строительство гигантское. Напиши мне. Хотелось бы узнать, что ты за человек? Если решишься приехать, телеграфируй на мое имя, вышлем денег на дорогу, путь далекий. Всего доброго! С. Н. Сперанский".
2
Давно-давно не был я в нашем детдоме… с тех пор, как меня выписали. Некоторые бывшие воспитанники, теперь студенты или рабочие, посещали его иногда по воскресеньям. Но я не мог. Слишком тягостным было воспоминание. Если бы он не был, наш детский дом, таким уж образцово-показательным! Но он будет таким, пока там заведующая Пелагея Спиридоновна. Так же слонялись по тщательно выметенному двору — ни травинки в неположенном месте — ребята, упитанные и вялые, удивительно похожие друг на друга. Еще не уехали на дачу. Я знал, что в лесу они будут иными, в каждом проявится свое. Так же пахло карболкой из уборных. Та же стерильная чистота в дортуарах. Так же одинаково, по казенной форме, застланы койки. И до отбоя не разрешается лежать. Читать можно только сидя и в классной комнате, где учат уроки: наверно, легче проследить, кто что читает. Вот было происшествие, когда застали меня в сарае с книгой Коллинза: "Бедная мисс Финч", издания 1874 года! Я вымолил эту книгу у одной девочки в школе. У ее родителей — целая библиотека. Там было много интереснейших книг, которых в городской библиотеке не достанешь: рассказы Грина, Полное собрание сочинений Брет-Гарта и Стивенсона, старые, двадцатых годов, журналы "Всемирный следопыт" и "Мир приключений", еще дореволюционные издания "Вокруг света". Пелагея Спиридоновна расценила "Бедную мисс Финч" как прямое посягательство на мою идеологию и немедленно конфисковала злополучную книгу. …Пелагея Спиридоновна была у себя в кабинете. Когда я вошел, она говорила по телефону — резкий, пронзительный, властный голос. Я остановился в дверях и молча смотрел на нее. Она нахмурилась, как всегда при виде меня, и закончила разговор. — Михаил Нестеров? Садись! — приказала она, указывая на стул. Я сел, и некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Нисколько она не изменилась, наша заведующая: ни одной морщинки, ясный лоб человека, уверенного в своей правоте, выпуклые голубые, словно фарфоровые, глаза, бесцветные брови и ресницы, льняные волосы причесаны волосок к- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »