улетучивается. Еще пиво люблю, рекорд - семнадцать кружек подряд. Правда, только с вяленой рыбой. Рыбу-то я сам ловлю. И тебе придется, - капитан улыбнулся, не договорив, что Костью окрещен и за отчаянность в драках.

- Я не рыбак, - недоуменно ответил Гена.

- Будешь. Я тебе - об оперской рыбалке. Вот сейчас надо точно закинуть удочки в омута "Современника" и театра Табакова. Но предварительно требуется промерить глубины, определить, чем местные рыбки дышат, на что клюют. У тебя по этой части что-нибудь есть?!

- Проанализировал я похищенное в театрах. В общем, дело обычное: деньги, золотые кольца, драгоценности. Но внушительный улов, если по-рыбацки выражаться, - коллекционные ордена.

- А откуда в сумочках и карманах актеров были ордена, да еще коллекционные?!

- Не у актеров. Увлеклись в театрах спектаклями, так сказать, по полной системе Станиславского. Это в смысле перевоплощения. Ну и давай носить на сцене настоящие ордена. Причем не только последнего времени, а и царского. Если офицер, ну, скажем, в "Трех сестрах" Чехова, так ему вешали какого-нибудь Святого Станислава или Святую Анну, да еще с мечами. А так как раньше и гражданских лиц награждали, например, чисто военным орденом Святого Александра Невского, то и этот годился для украшения актера в роли старинного вельможи. И вот его-то как раз и увели.

Кострецов озадаченно поинтересовался:

- Такие ордена больших денег стоят. В Москве что, открылась фирма, выдающая их напрокат?!

- Нет, конечно. Помогал театрам крупный московский коллекционер генерал Рузский. Он на театре помешан, как и на орденах. У него огромная коллекция, фигурирует в международных справочниках. Генерал стар, наследников нет, ну и хотел, чтобы его сокровища публику порадовали. Рузский - старого российского рода. Когда увидел, что стали дореволюционных людей с уважением, похоже изображать, не посчитал кощунством на мундиры (пусть и бутафорские) и фраки свои ордена предоставить.

- И большого достояния лишился генерал?

- Десятки тысяч долларов! Я пропавшее точно не оценивал, но суди сам, хотя бы по стоимости советских орденов. Когда-то на черном рынке, например, орден Ушакова 1-й степени стоил двадцать тысяч долларов, а орден Суворова двенадцать тысяч. Ну, а самый редкостный орден - Андрея Первозванного оценивался в сто тысяч долларов. Это бывший высший орден империи, за то время его получили немногим более тысячи человек. Сейчас он возрожден: награждены академик Лихачев, конструктор Калашников. Кострецов с уважением посмотрел на Гену.

- Откуда ты про ордена знаешь? Неужели, когда учился на истфаке, это преподавали?

Топков смущенно отвел глаза.

- Да нет. Но я же хорошим историком хотел стать. Особенно увлекался отечественной историей: генеалогией, русским офицерским корпусом...

- И пошел потом в менты, - продолжил Кострецов. Гена поправил очки, прямо посмотрел на него и проговорил:

- А в военное училище мне поздно было, да и зрение не первый сорт. Только в милиции мог офицером послужить.

У Кострецова тепло сжалось сердце: такого парня среди новоиспеченных лейтенантиков он видел впервые. Подавляющее большинство из них с первых дней службы больше интересовалось расценками бандитских "крыш" и возможностями заработать на консультациях новых русских.

Но Сергей привык чувств своих не выказывать и деловито уточнил:

- Так значит самая ценная пропажа у Рузского - орден Александра Невского?

- Да. Театр, конечно, обещает часть его стоимости оплатить. Но куда там! Театральных денег и на ремонт помещений не хватает.

- А ты такой орден видел?

Гена кивнул, заблестев глазами.

- Учрежден в 1725 году, первые награждения были произведены после смерти Петра Великого Екатериной Первой. Знак его - красный крест с золотыми орлами между лучами и изображением Александра Невского на коне в центре. К знаку восьмиконечная, стального цвета, лучевая такая звезда ордена с девизом: "За труды и отечество". Вручались лишь высшим чинам.

- Знак или звезда пропали?

- Знак, - вздохнув, ответил Топков. - Не знаю, была ли у Рузского к нему звезда. Кроме "Александра Невского" похитили еще несколько орденов. - Ну вот, у тебя уже есть адрес, - с него и начнем. Поговори с генералом. Тут разное можно вытянуть. Как и где хранится его коллекция? Не было ли попыток ограбления? Что за люди Рузского окружают - на предмет наводчиков... Ну, сам сообразишь. А я угнанными машинами займусь. Для начала в "Современник" зайду, этот театр посолидней и с некоторой криминальной предысторией.

- Что ты имеешь в виду?

- Был там лихой администратор. Еще в семидесятые годы занимался активной скупкой и перепродажей ворованных бриллиантов. Было такое знаменитое "бриллиантовое дело" Глода. Я его хорошо знаю, потому что у меня друг опером ФСБ служит, а в то дело КГБ вынужден был вмешаться. Длинная вообще-то история, но могу изложить, раз ты меня просветил на предмет орденов. - Буду только рад, Сергей! Тем более что ордена и драгоценности всегда связаны. Например, к орденам Андрея Первозванного, Александра Невского и Анны 1-й и 2-й степеней в качестве дополнительной награды могли жаловаться алмазные украшения.

Кострецов улыбнулся, любуясь азартом молодого опера.

- Ну, в том деле награждались попроще... Сбилась шайка на небольшой ювелирной фабрике. Располагалось производство в маленькой церквушке, стоявшей между универмагом "Детский мир" и зданием КГБ на Лубянке. Ювелиры систематически таскали отсюда бриллианты. Воровать было нетрудно, так как никакого досмотра не производилось. Потом переехала фабрика на завод "Кристалл", в район метро "Водный стадион". Там охрана была уже построже, но легко выносили и оттуда. Главарем команды был начальник цеха, подельниками разметчик, шлифовальщик, несколько мастеров. Ходко шли украденные "брюлики" по Москве-матушке, у нас всегда навалом любителей "камушков". Очень выделялись среди покупателей ворованного известнейшие люди из той самой среды творческой интеллигенции. На этих как раз и работал барыга, он же администратор театра "Современник".

- Ты что, не любишь творческих людей? - серьезно спросил Гена.

- Я сам творческий по роду своих занятий, - веско ответил Кострецов. - Так что талантливых коллег в любой области уважаю, даже в уголовной. Но мастер, профессионал - это одно. И совсем другое - всякая шатия, которая крутится, кормится вокруг умельцев. В художественных, театральных кругах это так называемая богема. Ни хрена сами не умеют, а на всяких тусовках первые. Эта шушера и застит глаза. Ну кем был тот администратор "Современника"?! В лучшем случае - неудавшийся актеришка, режиссеришка. Но он-то в искушение мастеров сцены и вводил. Хотя и те хороши... Ты