переставили в шкаф, где раньше хранился труп Джимми. На новом тотеме можно было смотреть сорок каналов и был пульт управления, но все осталось по-прежнему: кабельное телевидение мы так и не подключили, барахлил он так же часто и духов показывал тех же. Лица духов к Новому году сделались еще печальнее, и все чаще они упоминали черные магические слова: “дефицит бюджета”, “безработица”, “инфляция” и самое страшное – “кризис”.

Труп трип

Новый год я почувствовал вначале очень косвенно: сначала Александр этот тотем новый принес, потом учеба закончилась, объявили каникулы, потом Рождество было. Племя больше времени проводило дома – кроме разве что Бори: у него начались предновогодние концерты, и он каждый вечер куда-то уезжал со скрипкой или с гитарой. Даже Ящик иногда улыбался и немного веселее стал; его подружка, Элли, сидела у него почти каждый вечер.

– Когда же дерево будет? – поинтересовался как-то раз Александр. – Пора бы уже: двадцать восьмое. Через три дня Новый год.

Вот тут приближение Нового года коснулось меня уже не косвенно, а совершенно напрямую. Я позвонил отцу, поговорил с ним и выяснил, что устанавливать новогоднее дерево – это обязанность шамана и подойти к этому вопросу надо очень ответственно: срубить, найти подходящее место в доме, украсить.

На поиски новогоднего дерева я отправился вдвоем с Серафимом. На всякий случай перед путешествием достал из-под кровати сумасшедшего Джимми и рассказал ему о том, что мне предстоит сделать, попросил помочь, насколько это возможно. Из кармана обгорелых джинсов Джимми в ответ на мою просьбу вывалилось несколько сушеных грибов, которые я незамедлительно съел.

До леса я, к сожалению, так и не дошел. Выпускал пару раз Серафима, но тот наотрез отказывался показать дорогу и все просился обратно за пазуху.

Мир расплывался передо мной чередой разноцветных огней. Светофоры терялись среди фонарей, звездочек и нарядных блестящих елок; выбирая путь, я доверял только собственной интуиции; пришлось даже снять очки, чтобы энергоинформационные потоки были лучше видны.

Потом Серафим заговорил голосом сумасшедшего Джимми.

Я никогда не слышал его голоса, но мог бы трижды поклясться перед тотемом, что это был именно сумасшедший Джимми: хрипловатый, немного визгливый и совершенно не свойственный Серафиму был голос. Серафим вообще, если разобраться, никогда не разговаривал.

– Как ты думаешь, Степа, – спросил Серафим голосом Джимми, – если ты деньги взял в долг, это твои деньги или не твои?

– Ну… Как бы я тратить их могу.

– Значит, твои?

– Ну мои. Но потом отдавать придется.

– Ну а вот тебе вопрос сложнее: если ты на эти деньги вещь купил, то она твоя или не твоя?

– Вещь… Купил – значит моя. Но деньги – не мои. То есть их отдавать надо, а вещь уже не надо. Вещь уже не отдашь, надо деньги, а вещь не нужна тут вовсе, она тут ни при чем…

– Так чья же вещь получается? – повторил вопрос Джимми.

– Получается, ничья. Или даже так: ненужная. Нужно, но не вещь. Нужно деньги. А вещь – не нужно. Вещь не соответствует настоящим нуждам… Ненастоящая вещь получается, ненужная, несущественная, несуществующая…

В какой-то момент мне стало ясно, что стенка, на которую я оперся плечом, уже совсем на меня наклонилась и вот-вот упадет, вот она уже нависает надо мной. Я отошел в сторону; ноги совсем не слушались. Мимо проезжал автобус, и я на всякий случай в него спрятался подальше от этой стенки. Пользоваться проездным я совершенно разучился, но Серафим выручил: по моему отчаянному непонимающему взгляду он как-то догадался, что сейчас нужно, какая вещь, и вытянул из кармана проездной. Я показал его кондуктору.

– Это нужная вещь? – поинтересовался я.

– Да вижу, вижу я твой проездной, убери уже.

Потом мы с Серафимом долго шли по автобусу. Попадались сиденья, поручни, перила, несколько людей попалось по дороге. Длинный был автобус, затяжной. Очень часто он останавливался, и приходилось за что-то хвататься, чтобы не упасть. Серафим нервничал.

– Ты уронил, эй! – окликнули меня.

Я оглянулся.

Девушка стояла на полкилометра позади, где-то в самом начале автобуса, около кондуктора, и это было так далеко, что я еле-еле мог ее рассмотреть. Ее тело покрывали языки пламени, а в руках у нее был бубен морского змея. Кое-как я повернулся и двинулся к ней. Кажется, двигался я очень неубедительно; она пошла мне навстречу и разделявшие нас полкилометра преодолела на удивление быстро.

– Вытащи меня отсюда, – попросил я, с трудом собирая фразы из оставшихся в голове слов. – Ты ведь богиня, верно?

Она посмотрела свысока, блеснула глазами, и я понял: точно, она богиня. Какими-то сверхъестественными силами она подхватила меня под локоть и вытащила из автобуса.

– Пошли. Только быстро!

И мы куда-то долго шли. Я не решался заговорить, а лишь любовался на нее, настолько она была божественно прекрасна и могущественна: как она одним движением руки корректировала мою изломанную траекторию, как она бросала на меня обжигающие взгляды, как держала красную сумочку и как поправляла волосы, о, богиня, одно только слово: богиня.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Степа.

– Не катайся больше один в автобусах в таком состоянии, Степа, – сказала она. – На этот раз тебе крупно повезло, я тебя еле успела вывести. Но в следующий раз тебя могут вывести менты.

– Я был в шаманском путешествии…

– Потому и вытащила: когда заметила, что ты бубен выронил.

– Я из племени хорька, а это Серафим.

Серафим ловко запрыгнул на плечо к незнакомке, и я потерял его из виду. Мир поплыл вокруг меня радужными контурами, прочертился периметрами, раздвинулся слоями. Божественная сила поддерживала меня под локоть и тянула вперед; я двигался почти вслепую, и в голове все так сильно смешалось, что я почти ничего не понимал.

– А что становится… – вдруг заговорил хрипло-писклявый Джимми. На этот раз не от лица Серафима, а где-то в моей голове заговорил. – Что становится, когда вокруг тебя одни только ненастоящие вещи и ненастоящие люди?

– Как это – ненастоящие люди?

– Ну люди, которые взяты в долг. Куплены на задолженные деньги, перепроданы, переодолжены, заложены и окредитованы. Ненастоящие люди, Степа.

– Получается, ничего не существует тогда. Никаких людей…

– Ну хоть кто-нибудь, хоть какой-то человек есть?

– Хоть какой-то?

– Да, хоть один настоящий человек вокруг тебя. Хоть кто-то, кто мог бы тебя отсюда вытащить.

– Александр, наверное. У Александра есть машина, он вождь…

– Диктуй телефон его, этого Александра. Где телефон твой?

– Телефон…