болото), все стрелковые и артиллерийские полки, спецподразделения и службы тыла к девяти часам были выведены с зимних квартир и сосредоточились в отведенных по плану лесных массивах, организовали охранение и наблюдение за воздухом… А дальше?

Старший батальонный комиссар Филяшкин спустился в землянку командира дивизии, присел к столу, за которым, мрачно разглядывая карту, сидел генерал Руссиянов:

— Места себе, Иван Никитич, не нахожу!.. Самое тяжелое — это неясность, ожидание… И в штаб не поедешь — нужно быть здесь: может позвонить или нагрянуть начальство.

— Надо послать в штаб округа Евсеева, — сказал командир дивизии. — В случае чего за работу политсостава перед начальством отчитываетесь вы.

…Начальник политического отдела дивизии полковой комиссар Евсеев вернулся из штаба округа раньше, чем его ждали, — часа через полтора. Боец из батальона связи, возивший его в Минск на мотоцикле, с шиком развернулся на лесной поляне и остановил коляску точно у деревянных ступенек, ведших в землянку командира Сотой.

Ничего конкретного в штабе узнать не удалось: он имел весьма скудную информацию о том, что происходит на границе, — вышли из строя, а точнее, были повреждены немцами-диверсантами почти все каналы связи. Даже наши рации они забивали каким-то диким свистом. Но одно было совершенно ясно: сегодня — не провокация, сегодня — война. А вот каковы масштабы внезапного нападения агрессора, какова обстановка в районе начавшихся на рассвете боев, никто толком не знал. Говорили, что был приказ вскрыть «красный пакет», содержавший план прикрытия государственной границы, что в Минск ждут заместителя Наркома обороны Маршала Советского Союза Шапошникова, что заместитель командующего генерал Болдин уже вылетел в район Гродно, в штаб 3-й армии, с которым прекратилась всякая связь…

— Что делать нам? — жестко оборвал Евсеева командир дивизии, исподлобья глядя на него светлыми холодными глазами. — Вы выяснили, что делать нам?

— Приказано действовать по варианту номер один и ждать дальнейших указаний. Это все. Павлов меня принять не смог, приказ передал через порученца…

Значит — ждать.

А Минск проснулся в то солнечное воскресное утро, как обычно, зазвенел трамваями, детскими голосами, потянулся за город, в парки, на стадионы. Он не знал, что несколько часов назад предрассветную тишину над многими городами западных районов Советской страны пронзил свист бомб и страшный грохот разрывов. Он не знал, что тысячи германских орудий уже обстреливают наши приграничные города и села, что уже дерется с врагами гарнизон Брестской крепости. Он не знал, что по дорогам Молдавии, Западной Украины, Западной Белоруссии, Советской Прибалтики уже громыхают фашистские танки. Он не знал, что на войска Западного особого военного округа обрушила свой внезапный жестокий удар фашистская группа армий «Центр», что, действуя на ее флангах, танковые группы Гудериана и Гота при массированной поддержке авиации и артиллерии двумя острыми бронированными клиньями уже рвутся вперед, надеясь окружить советские войска, сомкнуть свои стальные клещи восточнее Минска. Он еще не знал ничего. Как и для большинства советских людей, границей мира и войны станет для жителей белорусской столицы полдень, когда с правительственным заявлением выступит по радио В. М. Молотов.

2

Приказ по Сотой. Номер — один. Дата — 22 июня 1941 года. Генерал Руссиянов отработал его вместе со старшим батальонным комиссаром Филяшкиным и сам продиктовал начальнику штаба:

«Наша дивизия, знамя которой украшено высшей правительственной наградой — орденом Ленина, покрыла себя неувядаемой славой в борьбе с контрреволюцией, сокрушила неприступную крепость — линию Маннергейма на Карельском перешейке… Командование дивизии надеется, что и сейчас, при новом боевом испытании, 100-я ордена Ленина стрелковая дивизия впишет в свою историю новые героические победы…» ^{5}

100-я стрелковая была одной из старейших дивизий Красной Армии, а ее бойцы и командиры гордились тем, что на их долю выпала высокая честь называть себя наследниками Николая Щорса и его отважных полков. В ноябре 1923 года на базе двух прославивших себя в гражданскую войну дивизий — 44-й имени Николая Щорса и 45-й Краснознаменной — она была сформирована под номером 45-Б, в апреле следующего года стала 100-й территориальной, а двенадцать лет спустя кадровой 100-й стрелковой дивизией Красной Армии.

Воинские части и соединения — как солдаты: каждая из них имеет свою боевую биографию и свой послужной список. Бойцы и командиры Сотой, ждавшей сейчас в лесах под Минском боевого приказа, получили в наследство добрую ратную славу своих предшественников, стали новым поколением бойцов, утверждавших, продолжавших и развивавших традиции щорсовцев, родившиеся и окрепшие в боях гражданской войны, в беспощадных схватках с белогвардейцами и кулацкими бандами. Несколько страничек прошлого достаточно для того, чтобы понять, из каких живительных и чистых источников питались высокий боевой и моральный дух теперешней Сотой, мужество, решительность, воинское умение и солдатская верность ее бойцов.

1926-й. 100-я территориальная участвует в маневрах войск Украинского военного округа, и за высокую выучку и воинское мастерство ее личный состав получает благодарность командующего — им был тогда будущий Маршал Советского Союза Александр Ильич Егоров.

1934-й. Дивизия, выведенная на всеармейские маневры, показала себя на них с самой лучшей стороны. Народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов побывал в ее полках, а на разборе учений оценил ее действия как отличные и объявил благодарность всем ее бойцам, командирам и политработникам.

1939-й. Красное, Забелицы, Радошковичи, Криница, Молодечно, Гродно — этим маршрутом прошли полки Сотой в дни освободительного похода наших войск в Западную Белоруссию. А два месяца спустя дивизия в составе 7-й армии уже дралась против белофинских провокаторов на Карельском перешейке. В труднейших условиях суровой зимы ее воины бесстрашно штурмовали вражеские укрепления, подрывали доты, жгли бронемашины и танки… Орден Ленина увенчал в марте сорокового года ее боевое знамя, десять ее воинов — лейтенант Алексей Ватагин, красноармеец Александр Веселое, сержант Вениамин Кириллов, младший лейтенант Франц Кучеров, старший лейтенант Василий Мешков, старший лейтенант Петр Перегуда, лейтенант Павел Ребенок, капитан Михаил Сипович, старший политрук Михаил Фомичев и заместитель политрука Илья Хмаладзе получили из рук Михаила Ивановича Калинина Золотые Звезды Героев Советского Союза.

А