бампером «КРАЗа» и стеной («Газель» наглухо перегородила основной въезд). Раздался жуткий скрежет обдираемого лакированного бока и рвущегося металла серебристой обшивки. Лаэрт аж сморщился, как от нестерпимой зубной боли.
— Оборзели в корень, бычье! — возмущенно рявкнул им вслед Илья. — Только вчера бампер покрасил!
— Что случилось, Саша? — в фуражке и милицейской кожанке, наброшенной на спортивный костюм, неторопливо вышел из подъезда участковый Вахтанг, флегматично почесывая солидный мужской живот.
— Да я и сам толком не понял. Докопались какие-то.
— Э. Заколэбала эта лымыта, — посетовал капитан Сихарулидзе, получивший московскую прописку два месяца назад. — Номер запомнил?
— Я запомнил, Вахтанг, — подал голос Семеныч. — Запиши, а то забуду.
— Хорошо, — кивнул Вахтанг. — Маладэц. Саша, потом ко мне зайди, я скажу, как правильно заявлэние написать. Я пока ребятам позвоню, они по базам данных эту тачку пробьют.
— Да черт с ними, — махнул я рукой. — Мне некогда, я на прыжки еду.
— Никаких «шорт с ними», — строго проговорил капитан. — Вечером зайди, составим. Заколэбала лымыта, — с явным удовольствием повторил он. — Наказыват надо! Заходи, Саша, Манана хинкали дэлать будет.
2001 г.
* * *
Умытая Варшавка тихо шуршала под шинами «Газели». Проехали Пражскую станцию метро. Впереди вставали айсберги новостроек. Я прижимал к опухшему уху холодную банку пепси-колы, и мне было очень хорошо. — Саня, — вежливо окликнул меня Мося. — Сказы, позалуйста, тебе первый прызок цто напоминал? — Честно? — смущенно хмыкнул я. — А тебе зачем? — Да-да, цестно! Позалуйста! — Мося — филолог, — важно пояснил Витек. — Материал для диссертации собирает. — Первый сексуальный опыт, — мужественно признался я. И, как мог, объяснил, почему. Взрыв возмущения потряс стенки кабины. Я аж испугался. Что я такого сказал-то? — Да ты что! — громче всех гремел Витька, — как можно вообще прыги с каким-то презренным сексом сравнивать?! Да они в сто раз лучше, это любой попрыгун знает! И все наперебой принялись втолковывать мне, почему прыжки лучше секса: — Во-первых, безопаснее — предохраняться не надо! — Можешь за один день сколько угодно раз, и еще хотеть! — А можешь спокойно сказать, что не хочешь, и никого не обидишь! — Можешь хоть втроем, хоть впятером! — Можешь вообще в одиночку — и никто дразниться не будет! — А то, что ты весь в ремнях и лямках — вовсе не извращение! — И не надо для партнера ни на кабак, ни на цветы тратиться! — И не надо бояться, что супруг партнера застукает! — А шлем — с камерой! — А вот еще, прикинь, — знаком угомонил всех Сергей. — У Михалыча знак есть, «Парашютист-инструктор». Вроде твоего, только покруче: купол, самолет, мужик в свободном падении и цифры — 5 тысяч. Может он с таким знаком, скажем, в метро проехаться? Или в гости пойти? Да запросто! А представь, учредили бы знак «секс-инструктор» — надел бы ты его? И как этот знак должен выглядеть? Все мгновенно включились в дискуссию по обсуждению эскиза этого знака. Какого размера должен быть знак? В виде чего? Должен ли он быть монолитным, или снизу должна, как у парашютного знака, болтаться подвеска? Или лучше — две? А если инструктор — дама? Ей — такого же образца или специальный? Заспорили до хрипоты. — Всо, мужики, — прекратил веселье сидящий за рулем Лаэрт, сбрасывая скорость и подруливая к остановке. — Заткнулысь. Вон, Зынка бежит. С автобусной остановки махала нам ладошкой и сияла улыбкой и всеми своими веснушками рыженькая Зина. И все заткнулись.2001 г.