блондин резко размахивал смычком, подергивая в такт мелодии бесцветными редкими бровями. Пожилой лысый мужчина, кривя рот то в одну, то в другую сторону, казалось, старался перепилить виолончель. Длинноволосый молодой человек энергично рвал мехи аккордеона, привычно перебирая пальцами клавиатуру. Жгучий брюнет в красном галстуке темпераментно бил в бубен, встряхивая копной густых спутанных волос и раскачиваясь всем телом. Закатив глаза, низенький розовощекий флейтист самозабвенно вслушивался в замирающую на самой высокой ноте трель. Певица, с оголенными плечами и спиной, картинно куталась в длинный черный шарф в ожидании своего выступления.

Между столиками в танце кружилось несколько пар. Одни — неловкие и смущенные, очевидно, случайные посетители ресторана, другие — непринужденно развязные.

— Может, и мы потанцуем, Леша? — спросила миловидная сероглазая девушка сидевшего рядом с ней за столиком молодого человека, и глаза ее лукаво блеснули.

— Ну что ты, Лида! — испуганно прошептал тот. — Ведь я тебе ноги оттопчу…

— Значит, в твоем «арсенале» коварного соблазнителя танцы не значатся? Серьезный пробел! Никогда бы не подумала этого, глядя на твои коротенькие брючки, длиннополый пиджак и сногсшибательный галстук! Кстати, как ты себя чувствуешь в новом наряде?

— Шутом гороховым! И подумать только, что некоторые вполне добровольно все это на себя напяливают!

— Однако ты довольно шумно выражаешь возмущение! Тебе не кажется? Несоответствие, так сказать, формы и содержания… Кстати, обрати внимание: наш сосед со своей дамой, кажется, повздорили. Ну, конечно! Вот они пробираются к столику.

— Итак, приготовиться, начинаю! — рассмеялся лейтенант Захарчук. Он взял девушку за руку и, близко наклонясь к ней, стал что-то тихо нашептывать.

Лида прикрыла рукой лицо, словно отгораживаясь от любопытных взглядов. Плечи ее слегка вздрагивали от еле сдерживаемого смеха.

— Лешка, никогда не слышала такой чуши, какую ты городишь! А глаза-то, глаза! Нет, я решительно перед тобой не устою.

За соседним столиком оживленно зашумели. Бледный, уже изрядно захмелевший юноша высоко поднял бокал и выкрикнул:

— Витька, за наше путешествие! За Черное море и всех прекрасных незнакомок, которые изнывают по нас в Одессе! За…

— Замолчи, дурень! Ты пьян и потому глуп. А глупость всегда громогласна. Я уже предпочитаю интимные полутона. Правда, Зоенька?

Светло-соломенная блондинка глупо хихикнула:

— Про интимность, Витенька, в обществе говорить неприлично!

Виктор расхохотался, с шумом отодвинул стул. Блондинка обиженно надулась:

— Ты все время, Виктор, сегодня с насмешкой… Хочешь дурочку из меня сделать? Можешь, кажется, напоследок…

— Безусловно могу! Итак, за твои добродетели, равные уму! Алька, пей до дна, ты оскорбляешь мою даму.

Заметно польщенная, блондинка кокетливо повела глазами и чокнулась со всеми. За столом завязался шумный, безалаберный разговор, прерываемый иногда едкими репликами Виктора. Он явно был не в духе и заметно обрадовался, когда его даму и сидевшую рядом с Аликом рыженькую девушку кто-то пригласил танцевать.

— Тьфу, хоть на пять минут отделались! Глупы, как индюшки, и гогочут, как гусыни! Посадим их в такси и сплавим. Есть один деловой разговор. Впрочем, ты и так уже пьян, а к концу вечера тебя совсем развезет. Поговорим лучше сейчас.

— Может быть, завтра в поезде? Голова, знаешь, того…

— В том-то и загвоздка, что неожиданно все осложнилось.

— Что, не едем? Вот так номер! Я своих стариканов еле уговорил! Как же теперь с билетами? Да почему же такое… что случилось?

— Дядьку сегодня утром пришлось отвезти в больницу — приступ аппендицита. Придется делать операцию. Конечно, я ничем помочь не могу, но как-то неудобно… надо хотя бы зайти узнать, передачу принести… Черт, так все по-дурацки вышло!

— А мы-то пили за Черное море!

— Слушай, как это я не сообразил! Чтобы не было лишних разговоров у тебя дома, поезжай завтра один! А денька через два и я прикачу. Во-первых, сохранится хоть один билет, а их знаешь как трудно летом в Одессу достать, в курортный город? Во-вторых, железо надо ковать, пока оно горячо, — вдруг возьмут и передумают твои стариканы, у старых людей всегда семь пятниц на неделе.

— Очень просто. Могут и передумать. Да только скучно будет одному!

— Зато потом повеселимся вместе. Как, кстати, у тебя с деньгами?

— Малая толика есть: мать дала и загнал свой фотоаппарат.

— Ну, знаешь, это черт знает что! Совсем не по-товарищески. Ведь я же говорил — пока есть у меня, бери, не стесняйся! Я разных церемоний не выношу. Друг я тебе или нет?

— Конечно же друг! Наипервейший! — В пьяном умилении Алик полез к Виктору целоваться, но тот брезгливо его отстранил:

— Телячьи нежности потом. Сейчас — дело. Бери билет. Значит, договорились? Завтра двигаешь.

— А за чемоданом когда придешь?

— Понимаешь, — замялся Виктор, — перетаскивать к себе, потом снова тащить на вокзал… Лишняя канитель! А что, если ты его прихватишь? За услугу, дружище, особый расчет…

— Заметано!

— Тогда руку! Вот это по-мужски! Утром же дам телеграмму сестре, чтобы она тебя встретила. Скажем, у входа в вокзал, под часами. На всякий случай запиши ее адрес.

Виктор наклонился к Алику, вытащил из его кармана авторучку и на оторванном от меню клочке бумаги записал адрес.

За соседним столиком звякнул опрокинутый бокал. Девушка вытирала бумажной салфеткой скатерть и сердито выговаривала смущенному молодому человеку.

— Вот тюлень! — презрительно бросил Виктор. — Целый вечер обхаживал свою простушку — и такой финал! Девчонка не на шутку рассердилась, видишь, собирается уходить.

— А-а, кто?

Алик бессмысленно осматривал зал, колыхавшийся перед ним вместе с кружащимися в танце парами.

* * *

Майор Сергеев заметно нервничал. Шагая по кабинету из угла в угол, он поминутно посматривал то на стоящие в углу часы, то на окно, за которым уже брезжил рассвет.

«Неужели операция не удалась и Виктор ускользнул? — с тревогой думал он. — Кажется, все хорошо проверили. Лейтенант Хоменко мог бы по часам расписать весь «трудовой» день этого типа. Утром зашел на телеграф и справился о телеграмме. Телеграмма, конечно, была. Лейтенант Захарчук постарался, чтобы липовая сестричка не оставила своего братца в неведении. «Курсовка обеспечена. Можешь приезжать. Целую Нина». Условный текст, конечно, не возбудил у Виктора тревоги. Он в полной уверенности, что чемодан доставлен по назначению… В самом прекрасном настроении Саврасов позавтракал в скромном кафе и сразу же отправился на пляж. Может быть, впервые