Союзе так же, как и на Западе, стало доминирующим во всех слоях населения, и идеология, провозглашавшая высоты человеческого духа, стала пустым коконом без содержания. Идеология была необходима в те времена, когда развитие тяжёлой индустрии было основной задачей советской власти. Идеология давала моральное оправдание всеобщей нищете, цели государства, окружённого врагами, были важнее целей индивидуальной жизни. В сегодняшней России идея успеха вступила лишь в свою первоначальную фазу, и количество победителей пока незначительно. В США успех был национальной религией с момента основания страны и стал доступен многим.

Идея успеха, борьбы за место под солнцем существовала, однако, не только в американской жизни, но и в европейской. «Европейскую мечту» пытались реализовать Растиньяк, Люсьен Шарден, Жюльен Сорель, Ребекка Шарп и многие другие герои и героини европейской литературы. Но они видели в богатстве не цель, а средство, ключ к дверям, ведущим в высший свет, где обязательными были эстетизм, культура чувств, изощрённый ум, богатство личности. Они заплатили за воплощение своей мечты о богатстве нравственным распадом.

Американская литература, следуя европейской традиции отношения к богатству, также видела победу в борьбе за успех как нравственное поражение героя, как потерю его главной ценности, личности.

Мартин Иден, герой Джека Лондона, вскарабкавшись со дна общества до самых вершин, подводя итог своим достижениям, кончает с собой. Он состоялся как активный борец за успех, но как личность умер, и самоубийство становится логическим шагом, личность исчезла. А без неё человек, как говорил американский философ Ральф Эмерсон, просто «машина для добывания денег».

Жизненное поражение, которое терпят в погоне за успехом амбициозные герои Скотта Фитцджеральда, Эптона Синклера, Синклера Льюиса в первой половине 20 века и герои Фолкнера, Стейнбека, Уоррена, Артура Миллера во второй половине века, отражало сомнения интеллектуальной элиты в национальном идеале, в Американской Мечте. Трагедия их героев была результатом самообмана, веры в то, что экономические достижения — единственная цель человеческой жизни. «Приносит ли успех удовлетворённость собой и жизнью?», — задаёт вопрос литература социального реализма.

В одной из пьес Артура Миллера, в «Смерти коммивояжёра», жизненное кредо героя, Вилли Ломена, — «The only dream you can have to become the number one man» (единственная мечта, которую ты можешь иметь, это стать первым). Вилли Ломен не стал «the number one man», и в конце пьесы он кончает с собой, его самоубийство — крайняя точка, экстремальная реакция на разочарование в самом себе, в своей человеческой ценности. Но даже те, кто, в отличие от Вилли Ломена, стал «the number one» в реальной практике деловой жизни, чувствуют, что успех не принёс им того, к чему они стремились, полноценности существования, счастья.

На первом спектакле «Смерть коммивояжёра» в зале собрался «весь свет» Нью-Йорка, элита, победители, первые номера. В этот первый вечер, как и потом, много раз после того, как заканчивался спектакль и опускался занавес, в зале наступало молчание, ни аплодисментов, ни хлопанья стульев, ни гула голосов. Многие уже встали, они держат в руках свои пальто, но затем садятся снова, особенно мужчины. Сидя, они наклоняются вперёд, чтобы не были видны их лица, а некоторые плачут открыто, не в силах скрыть ни от себя, ни от других, что судьба Вилли Ломена — это их судьба. Они, «победители», ассоциируют себя с неудачником Вилли. Стали ли вы победителем, «number one», или потерпели поражение, вы проиграли с того самого момента, как только поверили в идею успеха.

Успех — это щитки на глазах рабочей лошади, она должна знать и видеть только дорогу, чувствовать все её детали и нюансы, и окружающий дорогу ландшафт перестаёт существовать, способность ощущать красочность и объём окружающего мира атрофируется многолетней привычкой смотреть только вперёд.

Успех — это акт реализации себя в экономическом статусе, социальном положении, но он требует отказа от тех радостей, которые приносит сам процесс жизни. Вся жизненная энергия уходит на необходимое для успеха приспособление к обстоятельствам и «нужным» людям. Но вот цель достигнута, можно начать жить. Но обладание богатством ещё не означает умения им пользоваться, американская культура не воспитывает того искусства жить, наслаждаться всем широким спектром материального богатства, культуры, искусства, общения, которое характерно для привилегированных классов Европы.

И это не сегодняшняя тенденция, так было и во времена Токвиля.

«Американцы никогда не удовлетворены тем, что у них есть. Они идут от успеха к успеху, но в процессе погони у них нет времени получить от него радость. Они должны двигаться дальше. У них нет времени получить удовольствие от того, чего они уже добились. Если, наконец, после долгих трудов американец находит несколько дней для самого себя, он садится в коляску и готов проехать тысячи миль для того, чтобы стряхнуть с себя счастье наслаждения жизнью. Так они и добираются до старости, не вкусив плодов своего труда».

Как говорят американцы, посвящающие всю жизнь погоне за успехом:

«Мы начинаем жить только в пенсионном возрасте», —

но достигнув пенсионного возраста, они утрачивают ощущение собственной ценности. Движение к Успеху одновременно и цель, и содержание жизни, сойдя с беговой дорожки, человек оказывается никому не нужным, смысл жизни утрачен.

«Эти несчастные богатые старики во Флориде и Калифорнии, которые не знают, что делать с собой. Они имеют достаточно денег, чтобы позволить себе почти всё. Новые машины и новые лекарства, новые диеты и новые религии, новые фильмы, лучший климат на земле и в то же время они проецируют такое убожество, такую нищету жизни, которую вряд ли можно встретить в каком-либо другом месте»

(Итальянский писатель Барзини).

Программа жизни, заданная обществом, успех, выполнена, но где же обещанное счастье? Для чего нужны были все жертвы, принесённые ради абстрактной идеи? Соответствует ли накопление богатств истинным целям человеческой жизни?

«Обогащение, став единственной целью, становится иррациональным по отношению к счастью и пользе отдельного человека…» —

писал Алексис Токвиль в те времена, когда идея личного материального успеха как цели жизни только зарождалась.

Но на идее увеличения богатств построена вся материалистическая цивилизация, она вполне рациональна с точки зрения самой экономической