который выражался не только в умножении рядов недовольных политикой цинского двора, но и в разногласиях внутри правящей верхушки, Цыси вынуждена была согласиться на некоторые реформы, пойти на определенные уступки китайскому обществу. Будучи не в состоянии совсем отказаться от проведения реформ, Цыси и близкие к ней царедворцы постарались по возможности сузить и ограничить их содержание, а во многих случаях не идти дальше пустых обещаний. Реформы не должны были менять основ монархического строя.

Особенно ревностно оберегала Цыси собственную власть, не допуская и мысли о малейшем стеснении своих самодержавных прав. Естественно, что куцые и половинчатые реформы, многие из которых остались на бумаге, не могли разрешить национальных и социальных противоречий Китая. Политика Цыси не приостановила роста недовольства и возмущения в китайском обществе, более того, это недовольство временами проявлялось в самой острой форме вооруженных выступлений.

Крайний консерватизм Цыси, ее упорный отказ приспособиться к новой обстановке, сложившейся в Китае, объективно способствовали изоляции цинского двора, падению его авторитета в стране.

Подъем национального самосознания, усиление национально-освободительных и демократических тенденций в Китае были ускорены поражением царской России в русско-японской войне 1904–1905 годов, а также первой русской революцией 1905–1907 годов. Под непосредственным воздействием русской революции борьба китайских патриотов против цинской монархии поднимается на новый уровень, становится более решительной и бескомпромиссной.

Последние годы правления Цыси характеризуются судорожными попытками сберечь господство маньчжуров, крах которого был неотвратим. Одним из актов императрицы, свидетельствовавших об осознании ею и ее советниками безвыходности положения, было издание в сентябре 1906 г. указа о подготовке к введению конституции. Указ, предусматривая сохранение верховной власти в руках императора, все же предоставлял народу право участвовать в обсуждении вопросов управления страной. После публикации этого указа Цыси, напуганная дальнейшим ростом недовольства, предпринимает ряд политических маневров в надежде успокоить общественное мнение и погасить антиманьчжурские настроения. Но уже никакие реформы, никакие уступки не могли спасти разваливавшееся здание цинской монархии. Правда, Цыси не довелось дожить до краха монархического режима, не довелось своими глазами видеть отречение последнего цинского императора от власти и провозглашение в 1911 г. Китайской республики, но до конца своих дней она противилась нововведениям, реформам, упорно цепляясь за старые порядки. Своей реакционной деятельностью она причинила огромный вред китайскому государству.

Историко-художественный очерк В. И. Семанова дает возможность советскому читателю ближе познакомиться с мрачными страницами истории китайского народа, в памяти которого Цыси навсегда осталась символом жестокости, коварства и мракобесия.

Л. Я. Делюсин

ЦЫСИ В ИСТОРИЧЕСКОЙ И ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

С именем Цыси сталкивается каждый, кого интересует Китай последних столетий, однако знаем мы о ней до сих пор очень мало; сведения наши, как правило, отрывочны и не дают достаточного представления об этой, прямо сказать, одиозной фигуре. Но знаем мы мало не потому, что о Цыси мало написано (напротив, она вряд ли могла бы пожаловаться на слабое внимание к ее персоне), а потому, что, увлеченные экономической историей, борьбой масс и другими широкими проблемами, мы подчас забываем о роли отдельных личностей, которые на поверку оказываются очень влиятельными и типичными. Стоит ли удивляться, что из многочисленных сочинений о Цыси наши ученые используют лишь незначительную часть, а до широкого читателя эти интересные материалы и вовсе не доходят?

Первоисточниками в таких случаях обычно считаются династийные хроники, но биография Цыси из «Очерков истории Цин» — маньчжурской династии, правившей Китаем с 1644 по 1911 год, — содержит лишь самые краткие, сухие и официальные сведения. Несколько больше можно найти в исторических сочинениях Сяо Ишаня, Фань Ваньланя, Юань Динчжуна, Пу И. Пу И — это последний маньчжурский император; его книга в основном мемуарна, однако та часть, которая относится к Цыси, является скорее исследованием (к тому же явно подправленным другими), поскольку автор был маленьким ребенком, когда сам видел свою двоюродную бабушку.

Любопытно, что трогательные воспоминания маньчжурского императора вышли не где-нибудь, а в КНР, но в ходе многочисленных идеологических кампаний в Китае была парализована даже такая историческая наука, поэтому самые новые работы о Цыси на китайском языке можно найти за пределами КНР. Очень много интересных данных содержится в «Подробном обозрении неофициальных историй династии Цин», вышедшем в 1959 году на Тайване под псевдонимом Сяохэнсянши чжужэнь (Хозяин ароматной комнаты). Там же к 1961 году выдержали четыре издания «Правдивые записи о позднецинском дворе» У Сянсяна, который еще в 1943 году написал документированные «Заметки о государственном перевороте 1861 года», т. е. о смерти императора Сяньфэна и расправе Цыси со своими первыми противниками.

Но наибольшую ценность среди китайских исторических сочинений о Цыси представляют, пожалуй, работы, появившиеся по свежим следам событий: «Записки о государственном перевороте 1898 года» известного реформатора Лян Цичао, созданные в том же году; «Китайский кризис изнутри» (1901) Вэнь Цзина; «Тайная история Китая нового времени» (1904), подписанная псевдонимом Мэньши таньху кэ,^[5] и др. Последняя из этих книг опять-таки связана с Лян Цичао, который предварил ее сочувственным предисловием. Интересна книга Вэнь Цзина: она была написана на английском языке, подготовлена в Сингапуре и издана в Лондоне. Осведомленность в делах Цыси у автора очень велика, но в то же время он так часто и квалифицированно ссылается на примеры из западной истории, что иногда задумываешься: а не иностранец ли это, подписавшийся китайским именем?

Разумеется, возможен и другой вариант: перед нами китаец, получивший европейское образование или сочинявший свою книгу с помощью иностранцев. Во всяком случае, Вэнь Цзин первый из известных мне авторов сравнил Цыси со знаменитыми европейскими интриганками: Мессалиной, Фульвией, Юлией Агриппиной, Екатериной Медичи. Впоследствии эту линию продолжил, например, англичанин Р. Холл, напомнивший о королеве Виктории, которая, как и Цыси, обожала драгоценности, преследовала каждое вольное слово, притворялась крайне озабоченной