я знаю, — сказал Вэс и посмотрел мне в глаза. — Я знаю, что рад, что ты сюда приехала. Я никогда этого не забуду, — сказал Вэс.

— Я тоже рада, — сказала я. — Я рада, что ты нашел этот дом.

Вэс хмыкнул. Потом рассмеялся. Мы оба рассмеялись.

— Этот мне Кок, — сказал Вэс и покачал головой. Забил нам гол, сукин сын. — Но я рад, что ты поносила свое кольцо. Рад, что мы с тобой вместе прожили это лето, — сказал Вэс.

И тогда я сказала: «Представь, просто представь, что раньше ничего не было. Представь, что все впервые. Просто представь. Представить не больно. Ничего того не было. Понимаешь, о чем я? И тогда как?» — сказала я.

Вэс поднял на меня глаза. Он сказал: «Тогда мы, наверно, были бы не собой, если бы все было вот так. Кем-то, кто не мы. Я уже разучился такое представлять. Мы родились такими, какие есть. Ты сама разве не видишь?»

Я сказала, что отказалась от хороших отношений и проехала шестьсот миль не для таких разговоров.

Он сказал: «Прости, но я не могу говорить, будто я другой. Я не другой. Будь я другим, я бы точно здесь не оказался. Будь я другим, я бы не был я. Но я — это я. Разве ты не видишь?»

«Вэс, все хорошо», — сказала я. Я приложила его руку к моей щеке. И тут я вдруг вспомнила, каким он был, когда ему было девятнадцать, как он бежал через то поле к трактору, на котором сидел его отец и, приставив руку козырьком, глядел, как к нему бежит Вэс. Мы тогда только приехали из Калифорнии. Я вылезла из машины с Черил и Бобби и сказала им: «Вон там дедушка». Но они были еще совсем несмышленые.

Вэс сидел рядом со мной, поглаживая подбородок, словно стараясь придумать, что делать дальше. Отец Вэса умер, наши дети выросли. Я посмотрела на Вэса и потом оглядела комнату Кока, вещи Кока и подумала: «Надо прямо сейчас хоть что-нибудь сделать».

— Дорогой, — сказала я. — Вэс, послушай.

— Чего ты хочешь? — спросил он. Но больше не сказал ничего. Он словно на что-то решился. Но, решившись, уже не спешил. Он откинулся на спинку дивана, сложил руки на коленях и закрыл глаза. Он больше ничего не говорил. Это было уже не нужно.

Я произнесла про себя его имя. Оно произносилось легко, и когда-то я произносила часто, очень часто. И произнесла еще раз — теперь уже вслух. «Вэс», — сказала я.

Он открыл глаза. Но на меня не посмотрел. Он просто сидел на диване и смотрел в окно. «Жирная Линда», — сказал он. Но я знала, что речь не о ней. Она была ничто. Просто имя. Вэс встал и задернул шторы, и океан исчез. Я пошла на кухню готовить ужин. У нас в холодильнике еще оставалась рыба. «Вечером мы приведем все в порядок, — подумала я, — и на этом все кончится».

Перевод Григория Дашевского.