“статус” весьма неясен и определяется расплывчатым термином “романы-предупреждения или предостережения”. Как указано в “Краткой литературной энциклопедии” (статья “Утопия”), эти романы относятся к жанру антиутопии и являются ее “позитивной разновидностью”. Однако некоторые исследователи, Э.Араб-Оглы, в частности, считают, что “роман предостережение” — отдельный жанр, близкий по форме к антиутопии, но “прогрессивный и демократический” по содержанию, побуждающий “читателя бороться против социального зла”. При этом, правда, забывают, что подобные побуждения могут быть вызваны самыми разными произведениями — реакционными в том числе, и, между прочим, антиутопиями, которые при необходимости легко истолковать и как предупреждения и предостережения. Да и в целом, такой критерий — скорее эмоционально-психологический, а не литературоведческий.

(обратно)

80

Невольное практическое подтверждение этих слов мы находим в книге немецкого писателя Лиона Фейхтвангера “Москва 1937”, посетившего в том году СССР. В ней много интересных и сегодня суждений и свидетельств того, как понималась тогда демократия, диктатура, культ Сталина. Например, такое “Чего, вы, собственно, хотите? — спросил меня шутливо один советский филолог, когда мы говорили с ним на эту же тему. — Демократия — это господство народа, диктатура — господство одного человека. Но если этот человек является таким идеальным выразителем народа, как у нас, разве тогда демократия и диктатура не одно и то же?”

(обратно)