- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (8) »
призрак погубил,
И пламя титанических страстей
Сжигало вехи всех его путей.
В жестоких грозах внутренних тревог
Он чувства лучшие сберечь не мог,
Но не хотел понять свою вину:
Он лишь природу упрекал одну,
Считая камнем на душе своей
Плоть, что достойна лишь кормить червей.
И перепутав зло с добном в себе,
Свою он волю приравнял к судьбе!
От эгоизма общего далёк,
Всё уступить другим легко он мог,
Но в этот миг руководили им
Не долг, не сострадание к другим,
Он рад был своенравной мысли той,
Что сделать т а к не мог никто другой!
Но та же мысль могла его толкнуть
В иной момент и на преступный путь:
Коль мысль такая превратилась в страсть -
То всё равно взлететь или упасть,
Добрее добрых быть иль злее злых,
Чтоб только отличаться от других.
Но разум был как лёд. Недаром он
Вдали от мира поместил свой трон
И сверху наблюдал, как жизнь течёт -
Ах, если бы и кровь была как лёд!
И горем не горела бы она,
Всегда б текла ровна и холодна.
Но Лара шёл с людьми, путём людским,
В словах, в делах подобен был другим,
Не нарушал обычаев ни в чём:
Он сердцем был безумен, не умом,
И редко позволял себе сказать,
То, что могло кого-то раздражать.
Со всеми ровен, холоден ко всем, Сам душу не раскрыв ни перед кем, Он знал искусство, данное судьбой, Запечатлеться в памяти чужой. Внушал он не любовь, не гнев, не страх, А то, чего не выразить в словах. Но кто с ним хоть немного был знаком, Тот постоянно вспоминал о нём. Слова, небрежно брошенные им, Навек врезались в память всем другим, И волею неведомо какой Мгновенно проникал он в ум чужой, И словно призрак поселялся там... Теперь о нём нельзя не думать вам: Враждебно, дружелюбно, всё равно! Всё ваше существо подчинено. Для вас его душа - сплошная тьма, И не понять, в чём власть его ума, И вы не в силах дать себе отчёт, Какая сила вас к нему влечёт - Но эту цепь никто не мог порвать: Не позволял себя он забывать.
Был праздник в замке Ото. Как всегда Весь цвет округи съехался туда. Среди други и Лара приглашён: Он знатен, гость желанный в замке он. Огнями блещет пиршественный зал, Под сводами гремит беспечный бал, Кружит в весёлом танце красота, И грация с гармонией слита, И души, словно руки, сплетены, И лица изнутри озарены, И старость улыбается светлей, Припомнив беззаботность юных дней, А юность ловит счастье всей душой, Забыв на миг о бренности земной.
И Ларе, если взгляд его не лгал, Понравился весёлый шумный бал. К пилону прислонившись, граф следил За танцем, полным юности и сил, В раздумье провожал глазами он Красавиц, что мелькали меж колонн, И, видимо, не замечал того, Что чей-то взгляд преследует его. (Он не стерпел бы дерзости такой) Но вдруг он обернулся. Тот чужой Смотрел в упор - зловещий мрачный вид, За Ларой неотсутпно он следит... И взгляды встретились. Допрос в одном, Другой зажёгся бешеным огнём Тревожных подозрений, словно страх У Лары промелькнул в стальных глазах. А незнакомец был суров и нем, И взгляд его не понят был никем.
"Он! - крикнул незнакомец, - это он!" И сразу, словно эхом повторён, Был этот крик. "Кто - он?" - шептал весь зал. Но наконец и Лара услыхал Слова, которые во всех сердцах Посеяли какой-то смутный страх. Но граф не дрогнул и не побледнел, Примолкший зал спокойно оглядел, И незаметным напряженьем сил В глазах блеск удивленья погасил. А тот, чужой, насмешливо сказал: "Он - здесь? Зачем? Как он сюда попал?"
Вопрос был слишком дерзким для того, Чтоб Лара не ответил на него. Слегка нахмурясь, повернулся он, И холодно в ответ на резкий тон Сказал: "Я - Лара. Если здесь твоё Известно имя так же, как моё, Поверь, что у меня причины нет Не дать по-рыцарски тебе ответ. Я - Лара. Можешь мне задать любой Вопрос. Вот я без маски пред тобой. "Любой вопрос? Подумай, не спеши: Что прячешь ты на самом дне души? Ты и меня не узнаёшь? Она... Иль, может, память зря тебе дана? Долг памяти о ней не оплатить! Нет, вечность не даёт тебе забыть!"
Не узнавая, на него смотрел Граф Лара (или показать хотел, Что вовсе не знаком он с пришлецом) И отошёл с презрительным лицом. Но незнакомец вдруг взмахнул рукой: "Хоть слово! Слышишь? Требую - постой, Ответь тому, кому бы равным мог Ты быть, когда бы честь свою сберёг. Но ты всё тот же... ну, не хмурься, граф, И правду докажи, коль я не прав, Ведь ты всё тот же... с прежнею душой Надменной, и с твоей усмешкой злой, Не ты ли, чьи дела... "Кто б ни был я, Но слушать не желаю. Речь твоя - Вздор, клевета. А я к ней не привык. Пускай другим досужий твой язык Доскажет сказку, начатую тут, Они её, пожалуй, не прервут. А Ото я благодарю вдвойне: Его учтивый гость приятен мне". Пришлось хозяину меж ними встать: "Войной словесной праздник омрачать? Зачем? Каков бы ни был спор у вас, Решать его не здесь и не сейчас! А если к графу Ларе дело есть У Эзелина - рыцарская честь Велит, чтоб завтра встретились вы с ним Здесь, или где угодно вам двоим. Поверь, что Эзелин мне не чужой, Хоть долго не был он в стране родной, Ручаюсь за него перед тобой. Ручаюсь и за Лару в свой черёд: Не опозорит он высокий род, И как законы рыцарства велят, Долг чести он исполнить будет рад". "Пусть будет завтра - прозвучал ответ - Увидят все, кто прав из нас, кто нет. Здесь завтра с графом Ларой встречусь я, Тому порукой меч и жизнь моя. Всё слов моих правдивость подвтердит, Иль пусть блаженства Бог меня лишит!" Что ж Лара? Или он не замечал, Что только на него глядел весь зал? Он так рассеянно смотрел кругом, Как будто говорили не о нём, Блуждал его отсутствующий взгляд И память уводил назад, назад... В таком презренье ко всему видна Воспоминаний тяжких глубина.
"Да, завтра, завтра" - больше ничего Он не ответил, и в глазах его Ни вспышки гнева, ни следа страстей, Но в тихом голосе ещё сильней Заметна твёрдость овладела им, Решимость, непонятная другим. Он плащ схватил и, покидая зал,
19.
Со всеми ровен, холоден ко всем, Сам душу не раскрыв ни перед кем, Он знал искусство, данное судьбой, Запечатлеться в памяти чужой. Внушал он не любовь, не гнев, не страх, А то, чего не выразить в словах. Но кто с ним хоть немного был знаком, Тот постоянно вспоминал о нём. Слова, небрежно брошенные им, Навек врезались в память всем другим, И волею неведомо какой Мгновенно проникал он в ум чужой, И словно призрак поселялся там... Теперь о нём нельзя не думать вам: Враждебно, дружелюбно, всё равно! Всё ваше существо подчинено. Для вас его душа - сплошная тьма, И не понять, в чём власть его ума, И вы не в силах дать себе отчёт, Какая сила вас к нему влечёт - Но эту цепь никто не мог порвать: Не позволял себя он забывать.
20.
Был праздник в замке Ото. Как всегда Весь цвет округи съехался туда. Среди други и Лара приглашён: Он знатен, гость желанный в замке он. Огнями блещет пиршественный зал, Под сводами гремит беспечный бал, Кружит в весёлом танце красота, И грация с гармонией слита, И души, словно руки, сплетены, И лица изнутри озарены, И старость улыбается светлей, Припомнив беззаботность юных дней, А юность ловит счастье всей душой, Забыв на миг о бренности земной.
21.
И Ларе, если взгляд его не лгал, Понравился весёлый шумный бал. К пилону прислонившись, граф следил За танцем, полным юности и сил, В раздумье провожал глазами он Красавиц, что мелькали меж колонн, И, видимо, не замечал того, Что чей-то взгляд преследует его. (Он не стерпел бы дерзости такой) Но вдруг он обернулся. Тот чужой Смотрел в упор - зловещий мрачный вид, За Ларой неотсутпно он следит... И взгляды встретились. Допрос в одном, Другой зажёгся бешеным огнём Тревожных подозрений, словно страх У Лары промелькнул в стальных глазах. А незнакомец был суров и нем, И взгляд его не понят был никем.
22.
"Он! - крикнул незнакомец, - это он!" И сразу, словно эхом повторён, Был этот крик. "Кто - он?" - шептал весь зал. Но наконец и Лара услыхал Слова, которые во всех сердцах Посеяли какой-то смутный страх. Но граф не дрогнул и не побледнел, Примолкший зал спокойно оглядел, И незаметным напряженьем сил В глазах блеск удивленья погасил. А тот, чужой, насмешливо сказал: "Он - здесь? Зачем? Как он сюда попал?"
23.
Вопрос был слишком дерзким для того, Чтоб Лара не ответил на него. Слегка нахмурясь, повернулся он, И холодно в ответ на резкий тон Сказал: "Я - Лара. Если здесь твоё Известно имя так же, как моё, Поверь, что у меня причины нет Не дать по-рыцарски тебе ответ. Я - Лара. Можешь мне задать любой Вопрос. Вот я без маски пред тобой. "Любой вопрос? Подумай, не спеши: Что прячешь ты на самом дне души? Ты и меня не узнаёшь? Она... Иль, может, память зря тебе дана? Долг памяти о ней не оплатить! Нет, вечность не даёт тебе забыть!"
Не узнавая, на него смотрел Граф Лара (или показать хотел, Что вовсе не знаком он с пришлецом) И отошёл с презрительным лицом. Но незнакомец вдруг взмахнул рукой: "Хоть слово! Слышишь? Требую - постой, Ответь тому, кому бы равным мог Ты быть, когда бы честь свою сберёг. Но ты всё тот же... ну, не хмурься, граф, И правду докажи, коль я не прав, Ведь ты всё тот же... с прежнею душой Надменной, и с твоей усмешкой злой, Не ты ли, чьи дела... "Кто б ни был я, Но слушать не желаю. Речь твоя - Вздор, клевета. А я к ней не привык. Пускай другим досужий твой язык Доскажет сказку, начатую тут, Они её, пожалуй, не прервут. А Ото я благодарю вдвойне: Его учтивый гость приятен мне". Пришлось хозяину меж ними встать: "Войной словесной праздник омрачать? Зачем? Каков бы ни был спор у вас, Решать его не здесь и не сейчас! А если к графу Ларе дело есть У Эзелина - рыцарская честь Велит, чтоб завтра встретились вы с ним Здесь, или где угодно вам двоим. Поверь, что Эзелин мне не чужой, Хоть долго не был он в стране родной, Ручаюсь за него перед тобой. Ручаюсь и за Лару в свой черёд: Не опозорит он высокий род, И как законы рыцарства велят, Долг чести он исполнить будет рад". "Пусть будет завтра - прозвучал ответ - Увидят все, кто прав из нас, кто нет. Здесь завтра с графом Ларой встречусь я, Тому порукой меч и жизнь моя. Всё слов моих правдивость подвтердит, Иль пусть блаженства Бог меня лишит!" Что ж Лара? Или он не замечал, Что только на него глядел весь зал? Он так рассеянно смотрел кругом, Как будто говорили не о нём, Блуждал его отсутствующий взгляд И память уводил назад, назад... В таком презренье ко всему видна Воспоминаний тяжких глубина.
24.
"Да, завтра, завтра" - больше ничего Он не ответил, и в глазах его Ни вспышки гнева, ни следа страстей, Но в тихом голосе ещё сильней Заметна твёрдость овладела им, Решимость, непонятная другим. Он плащ схватил и, покидая зал,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (8) »