сигарет. Лицо, все тело горело. Он походил у машины, потоптался в дорожной жиже, ощущая в туфлях ее охлаждающую приятность. Затем сел за руль и завел мотор. Катя как-то сказала ему, что живет в коммунальной квартире со старушками-сестрами. Он решил отвезти ее домой.
По первому же попавшемуся им телефону-автомату Левин позвонил в приемный покой и услышал взволнованный голос дежурной сестры: "Та странная больная исчезла!.. Весь дежурный персонал поставлен на ноги…"
Иван Петрович невнятно пробурчал что-то насчет родственников, которым он разрешил забрать ее. Увезли в больничном? Не волнуйтесь, чего-то недопоняли, это вполне порядочные люди. Он ручался. Наконец ему сообщили адрес. Прохожие подозрительно поглядывали на грязного типа в телефонной будке.
Катя крепко спала, развалившись в неудобной позе на заднем сиденье. Полы невероятно грязного больничного халата разъехались, виднелась такая же заляпанная грязью белая рубаха. Воровато оглянувшись, Левин поправил халат, усадил Катю удобнее и понял, что одному ему не доставить ее домой. Несомненно, настал час его друга-психиатра. И возможно, не только для Кати…
Иван Петрович без особых объяснений вытащил своего психиатра из кресла перед телевизором.
— Пошли. Срочно надо!..
Вся семья всполошилась левинским видом, но он лишь руки ополоснул и, выдавив из себя усмешку, пробурчал:
— История дурацкая, но занятная. Потом…
Другу же в машине коротко, но без утайки рассказал о случившемся. Известный психиатр минут десять хохотал как ненормальный, едва не разбудил Катю. И потом булькал, не останавливаясь, до самого ее дома.
— Если ты и дальше поведешь себя таким образом, — озлился Левин, — проку от тебя не будет. А я всецело надеюсь на тебя.
Они вдвоем с трудом втащили Катю на четвертый этаж. Слава богу, на лестнице им никто не повстречался: было поздно, и по телевизору шел, кажется, детектив. Открыла им пожилая женщина с милым лицом и барашком бигуди под косынкой. Всплеснула в ужасе руками. И так же всплеснула другая, постарше и тоже в бигуди.
— Она пьяна, да?! Не ранена?.. Мы были уверены, что она давно пишет диссертацию на какой-то даче! Ведь уехала на дачу…
— Маша, хватит! Давай воду, она же вся в грязи. Что это за одежда на ней?
— Ее нужно в ванную. Можно ее в ванную? А кто вы, собственно, такие?..
Левин оглядел Катину комнату. Диван, шкаф, письменный стол и стеллажи с книгами, сотни книг. И тут Левин понял, что его смущало иногда в Катиных речах: она так же логично рассказывала о Разуме, как это делается в фантастических романах — чтобы всем все было ясно. Иван Петрович был уверен, что среди этой тьмы книг немало фантастических. Загадки, проекты, открытия, гипотезы…
— Боже мой, доктор, вы ведь тоже весь в грязи! — причитала старшая из сестер.
Этот не теряющийся ни в каких ситуациях психиатр — не случайно он приобрел известность среди нормальных и ненормальных в этом большом городе! — уже полностью контролировал и ситуацию в доме.
— Поезжай, приведи себя в порядок, Ванечка, и возвращайся. А мы пока займемся Катей.
Левин послушно направился к выходу. Его охватили усталость и апатия. На пороге он оглянулся. Катя лежала вытянувшись на диване, в умеренном свете торшера белело ее прекрасное лицо. Лицо инопланетного существа. И тут его кольнула радость: она будет всегда здесь, на Земле. Он вернется к ней!