семечко опускать, а тут Лягушка:
— Ох, какая ямка! Прямо комнатка! Пусти меня в ней пожить, Муравей!
Пустил её Муравей, раз такое дело.
Взялся третью ямку копать.
А когда выкопал, семечко поскорей опустил, присыпал землёй и принялся воду носить, поливать семечко. Носит воду по капельке, никак не наносит.
Лягушка из своей ямки выглянула:
— Давай помогу! У меня рот вон какой большой, полстакана поместится.
— А я как щёки раздую, целый стакан войдёт, — говорит Лисичка.
Стали носить воду втроём.
Поливают и приговаривают:
— Расти, дерево, большое и рыжее… — Это Лисичка.
— Расти, дерево, большое и зелёное… — Это Лягушка.
— Расти, дерево, большое и бурое… — Это Муравей.
И выросло у них дерево большое-пребольшое.
И был у него ствол бурый-пребурый. Как Муравей.
И листья были зелёные-презелёные. Как Лягушка.
И груши были рыжие-прерыжие. Как Лисичка.
Хитрая Лисичка.
Всегда ей достанется самое лучшее.
Когда Бурундук был маленьким, он больше всего не любил спать и перед спячкой всегда капризничал:
— Не хочу в спячку!
И тогда мама ему говорила:
— Посмотри: вон уже и Медведь лег спать! Вот заберёт Медведь все хорошие сны, и тебе ничего не достанется.
Так говорила мама Бурундуку, и он спешил поскорей уснуть, чтобы и ему хорошие сны достались.
А когда наступала весна и Бурундук не хотел просыпаться, мама ему говорила:
— Вот сейчас Медведь откроет глаза и увидит всё самое интересное. А тебе не будет на что смотреть.
И конечно, Бурундук спешил открыть глаза, чтобы увидеть то, чего во сне не увидишь. Много воды утекло с тех пор.
Многие бурундуки выросли, и многие успели родиться.
Но все они ложатся спать и просыпаются в одно время с медведями — чтобы там, во сне, не пропустить ничего интересного да и здесь ничего интересного не пропустить.
Замечательная у змеи шея. Самая длинная из всех шей на земле.
И самая гибкая: она может сворачиваться клубком, завязываться узлом, а может вытягиваться так, как не вытянется даже шея жирафа.
А какая вместительная у змеи шея! В ней помещаются и желудок, и пищевод, и сердце, и лёгкие…
Вот какая у змеи шея!
Одно непонятно: где она кончается и где начинается хвост. Она так незаметно переходит в хвост, что трудно сказать с уверенностью: это уже хвост или ещё шея. Вот так идёт шея, шея, шея, смотришь — уже хвост.
Так где же у змеи кончается шея?
У змеи шея нигде не кончается. И не потому, что она такая длинная, а потому что её просто нет.
Наверное, ты сам об этом догадывался. То, что у змеи нам кажется шеей, на самом деле совсем не шея.
На самом деле это сама змея.
Просто она вся похожа на длинную шею. А шеи у змеи нет. Совершенно нет. Впечатление бывает обманчивым. Нередко того, что выставляется напоказ, как раз и нет на самом деле. Поэтому лучше ничего не выставлять напоказ. Ни силу свою, ни знание, ни умение — ничего не выставлять напоказ. Иначе будешь похож на змею, которая выставляет напоказ свою шею.
Поют, Санечка, далеко не все птицы.
Красавец павлин — не поёт.
Могучий орёл — не поёт.
Лучше всех поют маленькие, неприметные птички, которые не могут украсить землю ни силой своей, ни красотой.
Когда серенький соловей хочет понравиться серенькой соловьихе, он поёт — и нравится не только ей, а всем, кто его слушает.
Потому что песней своей он украшает землю.
Каждый, кто живёт на земле, по-своему украшает землю. Поэтому земля у нас такая красивая.
Какой-нибудь крохотный муравей и тот украшает землю. Без него она чуть-чуть потеряла бы в своей красоте.
Хотя, конечно, муравей не думает, что он украшает землю. И певун-соловей, и красавец павлин, и могучий орёл не думают, что они украшают землю.
А нам с тобой стоит задуматься: чем мы её украсим?
Собственной красотой? Собственной могучей осанкой? А может, собственной песней или делом собственных рук?
Птицам выбирать не приходится, они живут так, как им подсказывает природа. А нам труднее, мы должны выбирать.
Природа нам подсказывает, но мы стараемся жить без подсказки. Поэтому нам приходится выбирать.
И хорошо подумать, чтобы сделать правильный выбор.
Сидел я однажды у окна, смотрел, как птички-чирички резвятся на крышах, и завидовал.
И вдруг одна из них подлетает и говорит:
— Пошли резвиться! Усядемся на проводе, будем хвостиками вертеть.
— У меня нет хвостика, — говорю. — Так что не могу составить компании.
— Ну, хоть почирикаем, клювики почешем.
Да, почирикать — это бы хорошо! Почесать клювики — золотое дело!
— Нет у меня клювика…
Чиричка покачала головой. А потом говорит:
— Хочешь, я из тебя птичку сделаю?
— Насовсем бы мне не хотелось.
— Можно не насовсем. Ты сиди как сидишь, только мыслей у тебя не должно быть человеческих. Думай, как бы в луже поплескаться, стащить кусочек чего-нибудь… И вырастет у тебя хвостик и клювик для чириканья, и полетим мы с тобой резвиться по белу свету…
Я приготовился.
Представил, что сижу в луже, чирикаю и хвостиком верчу…
Только вот лужа в неподходящем месте: жильцы ноги промочат, простудятся, придётся им врача вызывать…
— Ты о чём думаешь? — покосилась на меня птичка-чиричка. — По глазам вижу, не птичьи у тебя размышления. Ну-ка, сначала давай!
Начал я сначала.
Представил, как сижу на проводе, а по проводу бежит ток…
Или не бежит?
Вчера, например, не бежал, целый вечер сидели без света…
— Опять ты думаешь не по-нашему! — рассердилась птичка-чиричка.
Так и не удалось мне с ней порезвиться. Ни почесать клювики, ни хвостиками повертеть.
Оказывается, чтобы так чирикать, нужно не только хвостик да клювик иметь, но и мысли специальные — для чириканья.
« первая 2 3 4 5 6 . . . последняя (11) »
Почему Бурундук засыпает и просыпается в один день с Медведем
Когда Бурундук был маленьким, он больше всего не любил спать и перед спячкой всегда капризничал:
— Не хочу в спячку!
И тогда мама ему говорила:
— Посмотри: вон уже и Медведь лег спать! Вот заберёт Медведь все хорошие сны, и тебе ничего не достанется.
Так говорила мама Бурундуку, и он спешил поскорей уснуть, чтобы и ему хорошие сны достались.
А когда наступала весна и Бурундук не хотел просыпаться, мама ему говорила:
— Вот сейчас Медведь откроет глаза и увидит всё самое интересное. А тебе не будет на что смотреть.
И конечно, Бурундук спешил открыть глаза, чтобы увидеть то, чего во сне не увидишь. Много воды утекло с тех пор.
Многие бурундуки выросли, и многие успели родиться.
Но все они ложатся спать и просыпаются в одно время с медведями — чтобы там, во сне, не пропустить ничего интересного да и здесь ничего интересного не пропустить.
Где у змеи кончается шея и начинается хвост
Замечательная у змеи шея. Самая длинная из всех шей на земле.
И самая гибкая: она может сворачиваться клубком, завязываться узлом, а может вытягиваться так, как не вытянется даже шея жирафа.
А какая вместительная у змеи шея! В ней помещаются и желудок, и пищевод, и сердце, и лёгкие…
Вот какая у змеи шея!
Одно непонятно: где она кончается и где начинается хвост. Она так незаметно переходит в хвост, что трудно сказать с уверенностью: это уже хвост или ещё шея. Вот так идёт шея, шея, шея, смотришь — уже хвост.
Так где же у змеи кончается шея?
У змеи шея нигде не кончается. И не потому, что она такая длинная, а потому что её просто нет.
Наверное, ты сам об этом догадывался. То, что у змеи нам кажется шеей, на самом деле совсем не шея.
На самом деле это сама змея.
Просто она вся похожа на длинную шею. А шеи у змеи нет. Совершенно нет. Впечатление бывает обманчивым. Нередко того, что выставляется напоказ, как раз и нет на самом деле. Поэтому лучше ничего не выставлять напоказ. Ни силу свою, ни знание, ни умение — ничего не выставлять напоказ. Иначе будешь похож на змею, которая выставляет напоказ свою шею.
Почему поют птицы
Поют, Санечка, далеко не все птицы.
Красавец павлин — не поёт.
Могучий орёл — не поёт.
Лучше всех поют маленькие, неприметные птички, которые не могут украсить землю ни силой своей, ни красотой.
Когда серенький соловей хочет понравиться серенькой соловьихе, он поёт — и нравится не только ей, а всем, кто его слушает.
Потому что песней своей он украшает землю.
Каждый, кто живёт на земле, по-своему украшает землю. Поэтому земля у нас такая красивая.
Какой-нибудь крохотный муравей и тот украшает землю. Без него она чуть-чуть потеряла бы в своей красоте.
Хотя, конечно, муравей не думает, что он украшает землю. И певун-соловей, и красавец павлин, и могучий орёл не думают, что они украшают землю.
А нам с тобой стоит задуматься: чем мы её украсим?
Собственной красотой? Собственной могучей осанкой? А может, собственной песней или делом собственных рук?
Птицам выбирать не приходится, они живут так, как им подсказывает природа. А нам труднее, мы должны выбирать.
Природа нам подсказывает, но мы стараемся жить без подсказки. Поэтому нам приходится выбирать.
И хорошо подумать, чтобы сделать правильный выбор.
Птички-чирички
Сидел я однажды у окна, смотрел, как птички-чирички резвятся на крышах, и завидовал.
И вдруг одна из них подлетает и говорит:
— Пошли резвиться! Усядемся на проводе, будем хвостиками вертеть.
— У меня нет хвостика, — говорю. — Так что не могу составить компании.
— Ну, хоть почирикаем, клювики почешем.
Да, почирикать — это бы хорошо! Почесать клювики — золотое дело!
— Нет у меня клювика…
Чиричка покачала головой. А потом говорит:
— Хочешь, я из тебя птичку сделаю?
— Насовсем бы мне не хотелось.
— Можно не насовсем. Ты сиди как сидишь, только мыслей у тебя не должно быть человеческих. Думай, как бы в луже поплескаться, стащить кусочек чего-нибудь… И вырастет у тебя хвостик и клювик для чириканья, и полетим мы с тобой резвиться по белу свету…
Я приготовился.
Представил, что сижу в луже, чирикаю и хвостиком верчу…
Только вот лужа в неподходящем месте: жильцы ноги промочат, простудятся, придётся им врача вызывать…
— Ты о чём думаешь? — покосилась на меня птичка-чиричка. — По глазам вижу, не птичьи у тебя размышления. Ну-ка, сначала давай!
Начал я сначала.
Представил, как сижу на проводе, а по проводу бежит ток…
Или не бежит?
Вчера, например, не бежал, целый вечер сидели без света…
— Опять ты думаешь не по-нашему! — рассердилась птичка-чиричка.
Так и не удалось мне с ней порезвиться. Ни почесать клювики, ни хвостиками повертеть.
Оказывается, чтобы так чирикать, нужно не только хвостик да клювик иметь, но и мысли специальные — для чириканья.
Молчит ли тот, кто молчит
ЛитВек: бестселлеры месяца
