переодеванием, которая поначалу казалась ему находкой, теперь потускнела, и если внутренне он еще не отказался от нее, так лишь потому, что надо же действовать так или иначе! Гораздо хуже то, что он, генерал и командир дивизии, слишком увлекся всем этим. Ну, он мог, да и то при особых обстоятельствах, присутствовать при допросе пленного, — вообще-то для того есть специалисты, — мог задавать вопросы, но сочинять при этом всякие истории детективного пошиба, да еще с угрозами в отношении какой-то там девчонки... Нервы, нервы! Но что делать?

Глава вторая. ШАГ ВО ТЬМУ

Утром генерал Мюллер приглашает на конфиденциальный завтрак капитана Касселя и баронета Дессена. Операция, собственно, уже разрешена и в основных чертах согласована, к тому же она вся целиком на ответственности капитана Касселя. Но генералу, поскольку он считает себя ее автором, хочется еще разок потолковать о деталях. Кассель посмеивается про себя: «Кудахчет, как курица, которая снесла яйцо. А цыпленка выводить мне». У баронета настроение клюквенно-розоватое извне и кислое изнутри.

— Ваш отец, насколько мне известно, немецкий барон, состоявший в прошлую войну на русской службе? — спрашивает его генерал.

— Да... Но мой отец оказал значительные услуги отечеству... фатерлянду, — уточняет Дессен. Ему не нравится такое вступление. Все и всегда тычут ему в лицо русским прошлым, но разве он отвечает за отца, который пытался выслужиться и перед русским императором, и перед кайзером Вильгельмом?

— Это даже лучше, — снисходительно замечает генерал. — Учитывая наши задачи... Кстати, у вашего отца было где-то в России имение?

— В Смоленской губернии.

Мюллер смотрит на треугольник письма. Там, внизу, стоит понятное даже в русской транскрипции слово «Смоленск». «Да они к тому же земляки! — думает Мюллер о Быкове и Дессене. — Возможно, в жилах этого барончика течет гораздо больше славянской крови, чем он того хотел бы... может быть, вот этой самой, быковской!» Игривые мысли вызывают у генерала как бы беспричинную улыбку, но он гасит ее и словно вскользь замечает:

— Наши занимали эти места.

— Да. И я там был некоторое время.

— Восстанавливали имение?

— Нет, просто приехал посмотреть... Какое там имение в этой неразберихе!

— Отступление?

— Да. Ведь там сражались и вы, генерал?

— Гм... Немного... Собственно, я попал туда к тому времени, когда мы уже выравнивали линию фронта...

Мюллеру не нравятся намеки баронета на его ретирады, но он не его подчиненный, оборвать его нельзя, и генерал переводит разговор на особенности предстоящего задания:

— Этот Быков для нас — в некотором роде находка. Вы, баронет, наверняка отлично сыграете его роль.

— Вы уверены?

— Совершенно... Такое родство типажа!

— Для той цели, которая ставится, вполне достаточно. Конечно, не двойники — они бывают только в романах и кинофильмах, — но чудес ожидать нечего и... некогда. Русские эмоциональны, падки на дешевую романтику, а тут ее более чем достаточно: вы были в трудной переделке, лежали контуженным в воронке, голодный бродили по лесам и оврагам, наблюдали наши зверства в отношении поляков, видели подход танков... Можете говорить что угодно, нас от этого не убудет!.. Следовательно, выглядите вы несколько иначе, чем обычно. Или еще лучше — вы ранены, устраиваетесь в госпиталь. Работать там удобно: раненые попадают с различных участков фронта, знают многое, госпитальная обстановка располагает к откровенности... Знаете, я сам в прошлую войну дважды лежал там, так чего мы только не болтали!

— Но, господин генерал, я не ранен!

— Да, да, жаль... То есть я хотел сказать, что это самый замечательный и безопасный план, но что делать, если так... Во всяком случае, мы все должны действовать, действовать! Положение Германии обязывает к жертвам.

— Знаю, но...

— Что «но»? Риск? Так мы все и всегда рискуем на фронте. Кто не обладает достаточной волей и не способен на риск, тот годен лишь на роль раба. В этой войне компромиссов не будет — мы или они, они или мы.

— Конечно, господин генерал.

— Представьте себе только, — не унимается Мюллер, воображение которого опять все более разыгрывается, — представьте, что мы проиграли... хотя, конечно, это чистая фантастика... и вы под началом колхозников возите навоз в своем бывшем поместье. А? Но нет и нет, сталь немецкого характера не иступилась, и меч возмездия высоко занесен рукой фюрера...

Генерал курит, не затягиваясь, и говорит, говорит. «Болтливый попугай», — думает о нем Дессен.

— Документов у пленного так и не нашли? — спрашивает он.

— Только письмо. Но это уже много — имя, отчество, фамилия, номер полевой почты.

— С такими данными задержат на первом же контрольном пункте. А что дал дополнительный допрос?

— Ничего, — кратко отвечает Кассель. — Ничего,

— Кто допрашивал?

— Лейтенант Гартман.

— Это, говорят, мастер своего дела, — замечает генерал. — Но русские такие фанатики... К тому же мы не можем переходить известной грани, пленного затребовали в штаб армии. Можно полагать, что из него кое-что выжмут, но ждать нам некогда... И вы там, баронет, не увлекайтесь второстепенными деталями, вроде складов, баз. Наша авиация экономит мощь для будущих ударов, сейчас бомбить не станет, я думаю... Главное для нас — количество войск, местонахождение, передислокация, концентрация техники...

— Баронет уже имеет инструкции, — сухо прерывает генерала капитан Кассель. — Вы получите необходимые сведения, генерал.

Генерала коробит тон капитана, но он по долгому опыту знает, что с такими людьми связываться не стоит, ничего, кроме неприятностей, на этом не наживешь. Поэтому он принимает добродушный, «отеческий» вид и чокается рюмкой вина с Касселем и Дессеном:

— Удачи вам, господа, удачи! Мои войска сделают все, чтобы ее обеспечить...

Ночь, сырая, мглистая ночь. Ничего не видно и не слышно, будто земля совершенно опустошена и последние жители забрались в пещеры. А наверху остались только темнота, ветер и дождь да за каждым кустом какое-нибудь стальное дуло, высматривающее жертву. Группа идет молча. Впереди два солдата, затем Дессен и Кассель. Наконец солдаты останавливаются.

— Мы у переднего края, — говорит Кассель. — Отсюда пойдете одни... Точнее, поползете. Держите прямо на северо-восток. Как я уже говорил, отыщите Яна, сообщите ему пароль и прикажите доставить донесение. Он местный, я с ним работал всего двадцать дней назад. Можете у него укрыться, но без крайней нужды не рекомендую...

Тьма, тьма, тьма. Только свист колючей проволоки и мертвый свет ракеты вдалеке справа. Так вот она, линия огня, передний край, о котором пишут