выяснить, — мрачно произнесла она.
— Может, войдем в дом? — Он поежился от холода. — Если мы поговорим здесь еще немного, то ты очень скоро станешь вдовой.
— Подожди минуту. — Подойдя к машине, она просунула голову в окно и приказала: — Джеральд, никуда не уезжай, слышишь?!
Тот уныло кивнул. Николь повернулась к Патрику, взяла его за руку, и они поднялись по ступеням.
— Кажется, сейчас мы станем свидетелями серьезного объяснения, — тихо сказала Дэйзи Ирвину, когда Николь и Патрик вошли в гостиную. — Не волнуйся, — рассмеялся тот, — финал будет счастливым. Николь бросила на зятя подозрительный взгляд, и тот умолк. Она потащила Патрика к себе в комнату. Как только они вошли, Николь в сердцах так толкнула его в грудь, что он, споткнувшись, свалился на ее кровать. — Ну, рассказывай! — Можно мне хоть одеться? — приподнялся на локте Патрик. — Нет, — шагнула к нему Николь. — Кто такая Венера? — Патрик поднялся, но она, упираясь коленями в кровать, изо всех сил толкнула его в грудь и, изобразив на лице свирепую гримасу, потребовала: — Отвечай на вопрос! В его глазах промелькнули веселые искорки. — Если я скажу, ты меня опять поколотишь! — Не смейся надо мной! Еще раз спрашиваю: кто такая Венера? — Хорошо, — сказал он со смиренным вздохом. — Венера — это Ирвин. — Кто?! — оторопела Николь. Патрик сжал ее запястья, словно защищаясь от возможного нападения. — Это он звонил мне. И говорил всего две фразы: «Патрик, ты меня с ума сведешь!» и «Послушай, уже сил нет, надоело звонить по ночам!». Поскольку Ирвин знает французский лучше меня, он написал мне несколько фраз. Причем, когда я потом заглянул в словарь, то выяснилось, что этот шутник заставлял меня говорить сплошные непристойности. — Патрик улыбнулся так простодушно, что Николь была совершенно сбита с толку. — Надо сказать, у него весьма своеобразное чувство юмора. Она взобралась на кровать и потянулась к Патрику, но он крепко держал ее запястья. — Ирвин звонил тебе днем и ночью и притворялся этой французской… — Она едва удержала готовое сорваться с языка неприличное слово, — фотомоделью? — Мы подумали, что немного ревности тебе не повредит… Николь разинула рот от изумления. — И все знали? — Нет, — покачал головой Патрик, — только Ирвин. Но даже он не знал, что мы на самом деле женаты. Ну, хоть за это спасибо! Николь отчаянно старалась высвободить руку из железной хватки Патрика, чтобы с новой силой обрушиться на него. — Ты… — задыхалась она, не находя слов. — Это… — Остроумно? — подсказал он. — Это гадко, подло! — выкрикивала Николь, безуспешно пытаясь освободиться. — Но зато теперь ты точно знаешь, что любишь меня. Николь отпрянула. Как он догадался? — Нет! — возмущенно выпалила она. — Как я могу любить человека, который… — Правильно. — Патрик выпустил ее руки и обнял за талию. — Как ты могла любить меня, если я заставлял себя действовать медленно, ожидая, пока твои чувства одержат верх над обидой и с Джеральдом будет покончено. Я знал, что ты полюбила меня, прежде чем ты сама осознала это, но не хотел, чтобы твое стремление ко мне было вызвано всего лишь благодарностью или чувством мести. В его карих глазах светилась такая нежность, что Николь покинула и воинственность, и застенчивость, и смущение. Желание окатило ее жаркой волной. Она разжала кулаки, нежно лаская пальцами мощную грудь Патрика. — Николь, перед нашей свадьбой я сказал тебе одновременно и правду и ложь. Правда состояла в том, что если я женюсь, то навсегда. Ложью было то, что наше венчание — фарс. Я ждал и надеялся, что в один прекрасный день твое сердце отличит ложь от правды. Николь больше не сомневалась, что она любима. Конечно, его поступок был безрассуден, но… Ее сердце пело от счастья. Едва сдерживаясь, она бросила Патрику насмешливый взгляд. — Какая самонадеянность! А ты не боишься, что я буду презирать тебя? — Женщина не прыгает с таким пылом в постель к мужчине, которого презирает. — Он повернул ее лицом к себе. — Не так ли, дорогая? Она ничего не успела ответить, потому что его жаркие губы прильнули к ее рту. Кровь застучала у нее в висках, по телу волной пробежала дрожь. Что может быть более восхитительнее, чем открытие, что ты любима? И вдруг Николь отпрянула. — Что случилось? — недоуменно посмотрел на нее Патрик. — Я вдруг подумала о Дэйзи. — Нашла время… Хорошего же ты мнения о моих мужских достоинствах, — уныло протянул он. Она улыбнулась и поцеловала его в кончик носа. — Да нет же, глупенький! Просто я подумала, что Дэйзи останется совсем одна, когда мы с тобой уедем. Надеюсь, она тоже скоро найдет свое счастье, — с воодушевлением произнесла Николь. — А когда день ее рождения совпадет с полнолунием, мы отвезем ее в Старый дом. Патрик рассмеялся. — Тогда нам придется связать ее и заткнуть рот кляпом. Ты же знаешь, что Дэйзи не верит в эту легенду. — Но Патрик, ты ведь не думаешь… — Думаю, — прервал он, обнимая Николь и притягивая к себе. — Думаю, что Дэйзи была бы очень тронута, узнай она, что мы говорим о ней в такой момент. У тебя золотое сердце, дорогая, ты так заботишься обо всех, кого любишь. — Он нежно отодвинул светлую прядку волос, упавшую ей на лицо. — Не беспокойся о Дэйзи, любовь моя. Она ведь одна из сестер Трэффи, а это значит, что счастье обязательно найдет ее. — Глаза его светились. — Давай поговорим о нас, дорогая…
Глубокой ночью, после того как Патрик наконец стал для Николь настоящим мужем, он вдруг сказал: — Ты велела Джеральду подождать. Николь приподняла голову. — Да, это жестокая шутка, — расхохоталась она. — Но если он замерзнет, то сможет обмотаться моими колготками, там их целая сумка. Она посмотрела на Патрика. Господи, какое счастье, что они наконец вместе. — Уезжая с Джеральдом, ты уже знала, что мы женаты, — упрекнул ее Патрик. — Ты хотела, чтобы я помучился. — А ты мучился? — Еще как. Он обнял ее и перевернул на спину. Николь прижалась к нему, с восторгом ощущая, как напрягается его тело. У нее вырвался счастливый вздох. Колдовское предсказание легенды Старого дома снова сбылось, а ложь Патрика была просто хорошо замаскированной правдой.
— Кажется, сейчас мы станем свидетелями серьезного объяснения, — тихо сказала Дэйзи Ирвину, когда Николь и Патрик вошли в гостиную. — Не волнуйся, — рассмеялся тот, — финал будет счастливым. Николь бросила на зятя подозрительный взгляд, и тот умолк. Она потащила Патрика к себе в комнату. Как только они вошли, Николь в сердцах так толкнула его в грудь, что он, споткнувшись, свалился на ее кровать. — Ну, рассказывай! — Можно мне хоть одеться? — приподнялся на локте Патрик. — Нет, — шагнула к нему Николь. — Кто такая Венера? — Патрик поднялся, но она, упираясь коленями в кровать, изо всех сил толкнула его в грудь и, изобразив на лице свирепую гримасу, потребовала: — Отвечай на вопрос! В его глазах промелькнули веселые искорки. — Если я скажу, ты меня опять поколотишь! — Не смейся надо мной! Еще раз спрашиваю: кто такая Венера? — Хорошо, — сказал он со смиренным вздохом. — Венера — это Ирвин. — Кто?! — оторопела Николь. Патрик сжал ее запястья, словно защищаясь от возможного нападения. — Это он звонил мне. И говорил всего две фразы: «Патрик, ты меня с ума сведешь!» и «Послушай, уже сил нет, надоело звонить по ночам!». Поскольку Ирвин знает французский лучше меня, он написал мне несколько фраз. Причем, когда я потом заглянул в словарь, то выяснилось, что этот шутник заставлял меня говорить сплошные непристойности. — Патрик улыбнулся так простодушно, что Николь была совершенно сбита с толку. — Надо сказать, у него весьма своеобразное чувство юмора. Она взобралась на кровать и потянулась к Патрику, но он крепко держал ее запястья. — Ирвин звонил тебе днем и ночью и притворялся этой французской… — Она едва удержала готовое сорваться с языка неприличное слово, — фотомоделью? — Мы подумали, что немного ревности тебе не повредит… Николь разинула рот от изумления. — И все знали? — Нет, — покачал головой Патрик, — только Ирвин. Но даже он не знал, что мы на самом деле женаты. Ну, хоть за это спасибо! Николь отчаянно старалась высвободить руку из железной хватки Патрика, чтобы с новой силой обрушиться на него. — Ты… — задыхалась она, не находя слов. — Это… — Остроумно? — подсказал он. — Это гадко, подло! — выкрикивала Николь, безуспешно пытаясь освободиться. — Но зато теперь ты точно знаешь, что любишь меня. Николь отпрянула. Как он догадался? — Нет! — возмущенно выпалила она. — Как я могу любить человека, который… — Правильно. — Патрик выпустил ее руки и обнял за талию. — Как ты могла любить меня, если я заставлял себя действовать медленно, ожидая, пока твои чувства одержат верх над обидой и с Джеральдом будет покончено. Я знал, что ты полюбила меня, прежде чем ты сама осознала это, но не хотел, чтобы твое стремление ко мне было вызвано всего лишь благодарностью или чувством мести. В его карих глазах светилась такая нежность, что Николь покинула и воинственность, и застенчивость, и смущение. Желание окатило ее жаркой волной. Она разжала кулаки, нежно лаская пальцами мощную грудь Патрика. — Николь, перед нашей свадьбой я сказал тебе одновременно и правду и ложь. Правда состояла в том, что если я женюсь, то навсегда. Ложью было то, что наше венчание — фарс. Я ждал и надеялся, что в один прекрасный день твое сердце отличит ложь от правды. Николь больше не сомневалась, что она любима. Конечно, его поступок был безрассуден, но… Ее сердце пело от счастья. Едва сдерживаясь, она бросила Патрику насмешливый взгляд. — Какая самонадеянность! А ты не боишься, что я буду презирать тебя? — Женщина не прыгает с таким пылом в постель к мужчине, которого презирает. — Он повернул ее лицом к себе. — Не так ли, дорогая? Она ничего не успела ответить, потому что его жаркие губы прильнули к ее рту. Кровь застучала у нее в висках, по телу волной пробежала дрожь. Что может быть более восхитительнее, чем открытие, что ты любима? И вдруг Николь отпрянула. — Что случилось? — недоуменно посмотрел на нее Патрик. — Я вдруг подумала о Дэйзи. — Нашла время… Хорошего же ты мнения о моих мужских достоинствах, — уныло протянул он. Она улыбнулась и поцеловала его в кончик носа. — Да нет же, глупенький! Просто я подумала, что Дэйзи останется совсем одна, когда мы с тобой уедем. Надеюсь, она тоже скоро найдет свое счастье, — с воодушевлением произнесла Николь. — А когда день ее рождения совпадет с полнолунием, мы отвезем ее в Старый дом. Патрик рассмеялся. — Тогда нам придется связать ее и заткнуть рот кляпом. Ты же знаешь, что Дэйзи не верит в эту легенду. — Но Патрик, ты ведь не думаешь… — Думаю, — прервал он, обнимая Николь и притягивая к себе. — Думаю, что Дэйзи была бы очень тронута, узнай она, что мы говорим о ней в такой момент. У тебя золотое сердце, дорогая, ты так заботишься обо всех, кого любишь. — Он нежно отодвинул светлую прядку волос, упавшую ей на лицо. — Не беспокойся о Дэйзи, любовь моя. Она ведь одна из сестер Трэффи, а это значит, что счастье обязательно найдет ее. — Глаза его светились. — Давай поговорим о нас, дорогая…
Глубокой ночью, после того как Патрик наконец стал для Николь настоящим мужем, он вдруг сказал: — Ты велела Джеральду подождать. Николь приподняла голову. — Да, это жестокая шутка, — расхохоталась она. — Но если он замерзнет, то сможет обмотаться моими колготками, там их целая сумка. Она посмотрела на Патрика. Господи, какое счастье, что они наконец вместе. — Уезжая с Джеральдом, ты уже знала, что мы женаты, — упрекнул ее Патрик. — Ты хотела, чтобы я помучился. — А ты мучился? — Еще как. Он обнял ее и перевернул на спину. Николь прижалась к нему, с восторгом ощущая, как напрягается его тело. У нее вырвался счастливый вздох. Колдовское предсказание легенды Старого дома снова сбылось, а ложь Патрика была просто хорошо замаскированной правдой.
