массы продуктов пищеварения наружу так и не пошла, что привело Рола в ярость.

- Мишка, придурок! Что ты скалишся, радуешся, что шеф загибается?! Достань сигару бразильскую, может поможет! Шевелись! Ы-ы-х! Кряк!...

Телохранитель бросился к двум баулам, потом заглянул даже в холодильник, но бразильских сигар - последнее слабительное средство для разрешения унитазных проблем - не обнаружил. Это было серьезным упущением в деятельности телохранителя и он произнес испуганно.

- Василий Петрович... Здесь сигар нет...

- Урод тупоголовый! - засипел от натуги Рол. - В машине они остались! Беги вниз быстро, у меня ещё чуть-чуть и тронется! Беги!

Дуков заколебался - режим его службы исключал хотя бы секундное отсутствие возле охраняемого тела. Но ослушаться приказа тоже было невозможно, без риска получить в морду. Дуков тронул Ярова за руку:

- Побудь здесь, Илья Иванович, пока я сбегаю. Ладно?

- Конечно.

- Держи пистолет.

Яров не успел ничего сказать, как ощутил в руке прохладный металл и тяжесть оружия, с которым не только что не знал, что делать, но и как управляться с ним понятия не имел. Он положил пистолет на стол, Дуков кинулся из палаты в коридор, а Рол в сортире заплакал в голос, словно ребенок малый.

- Мать твою разэдак, Иваныч... Да я ж слону могу бивни повырывать одной рукой! Я ж стакан разгрызу и закушу, а у меня такая пробка в жопе! За что, Илюха?! О-о-х...

Яров удержал улыбку. С одной строны мученика было жаль, но с другой он знал, (как и вся больница) что Роликова здесь держат с преднамеренной затяжкой, поскольку он ПЛАТИЛ за свое содержание. Другими словами, денежки его шли по подмогу скудному бюджету больницы и совершенно очевидно, что такого пациента здесь придерживали несколько более, чем того требовалось по науке.

- Ничего. - сказал Яров. - Через неделю забудешь о своих мучениях, Василий Петрович...

- Как же! Слушай, я сползаю со стульчака! Будь другом, приподыми меня немного.... Водрузи на этот трон поудобней.

Колебался Яров лишь секунду: с одной стороны помогать продристаться этому голому вонючему бандиту было как-то и поперек гордости, но с другой все же в данном случае безвинный мученик, а к тому же Яров повышенной щепетильностью и гордыней не страдал. Зажав дыхание, он щагнул в туалет, подхватил потное, горячее тело Рола под мышки и попытался приподнять. С таким же успехом он мог постараться сдернуть с рельсов товарный вагон, но Рол оперся руками о стенку, слегка сдвинулся на своем троне, охну-крякнул, что-то треснуло у него под задом и через миг он сказал с блаженной улыбкой.

- Выбил пробку, слава те Господи!... Дай сигарету, пока этот дурак за сигарой бегает. На столе сигареты.

Ярову хотелось поначалу сполоснуть руки, но шагнул к столику и принялся искать сигареты.

То, что произошло в следующее мгновение он не смог ни понять, ни оценить несколько секунд - в конце которых уже лежал плашмя на полу палаты.

Поначалу он почувствовал короткий и болезненый укол в левое ухо, в кончик мочки, потом - одновременно - словно птица клюнула в стекло окна, а далее треснула стенка возле дверей и на пол посыпалась штукатурка.

- Ой! - пискнул Яров и схватился за ухо.

- Ложись! - зарал Рол и стремительным прыжком, будто пружиной с унитаза сорванный, кинулся на Ярова, свалил его на пол и сам распластался рядом, залитый собственным дерьмом.

Яров, прижатый к коврику, схватился за ухо и тут же увидел, что собственные пальцы обагрены кровью.

- У меня кровь! - удивленно сказал он.

- Лежи, не шевелись, мать твою! - прохрипел Рол. - Сейчас мозгами плеваться начнем, не то что кровью!

Ошарашенный Яров послушно лежал, задыхался от уже совершенно непереносимой вони, и лишь старался немного отодвинуться от голого, пыщущего жаром тела Рола. Тот уже сам отползал к постели, с каким-то яростным весельем хрюкая.

- Где эта сука Мишка?! Торчит тут когда не надо, даром хлеб жрет!

Он добрался до своей громадной постели (привезли в больницу на фургоне) и в головах кровати, из под матраца выдернул короткий автомат с длинным рожком магазина. Все так же не вставая с колен, бросил через плечо.

- Не шевелись, Илюха! Мы ещё под прицелом!

В тот же миг загремели запоры дверей и в палату влетел Дуков, с коробкой сигар в руке. Влетел - но тут же замер. И не вонь в номере, не голый шеф и окровавленный Яров его смутили, а дуло автомата, глянувшее ему в лицо.

- Стоять, гнида. - тихо проговорил Рол, но у Дукова и без того выпала из рук коробка с сигарами. Он быстро кинул взгляд по диогональной линии от окна на Ярова и к стенке возле дверей, потом упал на коленки.

- Пушку возьми! - сдавленно выкрикнул Рол. - Посмотри в окна! С крыши через улицу бьет! Гад вонючий, я ж тебе вчера сказал в палате зеркальные стекла вставить!

Дуков на коленках добрался до подоконника, осторожно приподнялся, и через десяток секунд доложил.

- Отбой, шеф. Ничего не видно. Если с крыши, то навряд ли. Метров сто с гаком до туда будет.

- Значит классный специалист работал! - Рол сунул автомат под матрац. - Через оптический прицел бил, понятно.

После этих слов обстановка для Ярова несколько прояснилась - он разглядел в стекле окна маленькую дырочку, а затем на стене возле двери выбоину в штукатурке. И если в эту модель добавить кровоточащее собственное ухо, то вывод получался невеселый - только что мимо его, Ярова, черепа, лишь уха коснувшись, пролетела с крыши дома через улицу пуля снайпера, свое дело знавшего достаточно хорошо. Но ему, специалисту дальнего боя, не повезло, судя по всему, в двух пустяковых деталях - спутал голову Ярова с черепом Роликова, а полуденная сырая дымка весенней оттепели замутила прицел. Чуть-чуть, на доли микромиллиметров ошибся снайпер, иначе бы он, Яров, не получил более от жизни даже уже и тех последних мгновений, на которые можно было расчитывать - около года, как было сказано.

- Шторы задерни! - заорал Рол на телохранителя. - Подраненого друга осмотри!

Перешагивая через Ярова и собственные испражнения, Рол вернулся на свой трон и снова застонал - опасность ситуация не нарушила его душевного равновесия, а главное не сбила начавшийся процесс освобождения организма от шлаков. Рол даже весело закричал из сортира.

- Этому дураку с крыши надо было бы пораньше выстрелить, я б быстрей опорожнился! Вот недоумок, блин!

Яров такого веселья себе позволить не мог по двум причинам: боль в ухе стала настоящей, жгучей, а сердце колотилось от страха с такой силой, что казалось дрожащим комом сейчас вырвется из груди и перекроет дыхание в горле. Он переполз на кресло, зажимая пальцами горящее ухо.

Дуков, наконец, принялся действовать обдуманно. Быстро задернул шторы, распахнул форточку, выдернул из баулов