пожалуйста, потише. Вы знаете, он ведь спал с Джиной и шантажировал ее. Он… я думаю, что это он ее убил.

Энн было трудно дышать, казалось, невероятная тяжесть навалилась ей на грудь.

— Пошли! — скомандовала наконец Синди.

Продвигаясь вперед, они слышали, как Джимми шарит по кустам.

— Миссис Марсел? Миссис Марсел! Это детектив Дево. Пожалуйста, отзовитесь, вы здесь? Мы пришли, чтобы вам помочь. Мы…

— Не слушайте! — воскликнула Синди, таща Энн за рукав. — Пошли, пошли, бегом!

Энн следовала за Синди, стараясь держаться подальше от кустов, по которым в поисках ее шнырял Джимми.

— Как вы можете с такой уверенностью говорить, что это Джимми? — нервно спросила Энн.

— Я… я не знаю. Но это не важно. Они все здесь! О Господи, и один из них — убийца.

— Кто — все?

— Оба полицейских, Марк и Джимми. Они оба с ней спали, вы же знаете. И Джон. Джон тоже здесь. Он больше всех с ней спал. Пошли, я уведу вас подальше, нам нужно выбраться отсюда. Вас кто-то пытается убить, Энн.

Синди поймала Энн за руку и потащила по дорожке, ведущей через кусты. Они бежали все быстрее и быстрее. Энн начала задыхаться и попыталась вырвать руку.

— Постойте, остановитесь! Давайте остановимся на минутку. Синди, это глупо. Не собрались же они все вместе, чтобы убить меня. А одному человеку едва ли удастся легко справиться с нами обеими. Может быть, никто из них и не убивал Джину, может, это Хэрри Дюваль!

— Хэрри просто любит заниматься сексом, — сказала Синди.

— Наверное, все мужчины любят этим заниматься, — сухо заметила Энн. У нее страшно болел бок, и она заставила Синди остановиться.

— Женщины тоже! — сердито вырвалось у Синди.

Энн склонилась вперед, чтобы унять боль в боку, и снизу посмотрела на Синди. Ее красивое лицо исказила странная гримаса.

— Синди, нам нужно вернуться. Они не могут убить меня, раз они там все вместе. Мы пойдем к Маме Лили Маэ, и она нам все разъяснит.

— Они все думали, что Джине нравилось заниматься с ними любовью. Например, Хэрри. Он считал, что она не может уйти от него, потому что он такой великолепный племенной жеребец. Он любил, чтобы мы приходили к нему вдвоем, потому что он возбуждался, когда наблюдал за нами. И пока Джина была жива, он хотел ее.

Что-то в поведении Синди, в том, как она говорила, насторожило Энн.

— Синди, вам незачем мне об этом рассказывать…

— Ничего. Вы немного напоминаете мне Джину. О нет, вы, конечно, из «чистой» половины города. Но Джина была лучше, чем казалась… Это они превратили ее в то, чем она стала. Мы собирались вместе выбраться из этой мерзости.

— Вы были подругами, — осторожно заметила Энн, — но потом Джина полюбила Джона.

— Мы были больше, чем подругами, — ответила Синди. — Я действительно не хотела, чтобы Джон расплачивался за ее убийство, он вел себя со всеми нами порядочно. В отличие от большинства мужчин. Но, с другой стороны, в сущности, это Джон во всем виноват, и, может быть, было бы лучше, если бы он умер. Я убила эту идиотку, эту проклятую бисексуалку, только потому, что мне сказали, что Джон выжил. Пришлось представить дело так, будто кто-то убивает девушек из клуба. Откуда, черт бы их всех побрал, я могла знать, что она первый раз в жизни зашла в такое место?

— Синди, не хотите же вы сказать…

— Ах, Энн! Да, да! Я не хотела убивать Джину, просто она перестала слушаться. И захотела меня бросить, выйти замуж за Джона. Уйти от меня! Но она — это все, что у меня было. Мы всю жизнь вместе ненавидели мужчин, несмотря на то, что она спала с некоторыми из них, потому что ей так хотелось. Дольше всего она была привязана к копу… но это ладно. Она мне о нем рассказывала — рассказывала, когда мы с ней занимались любовью. И о Джоне она рассказывала, когда начала встречаться с ним. А потом перестала и пристрастилась к этим дурацким вудуистским обрядам на кладбище вместе с Жаком Морэ… — Синди замолчала и широко улыбнулась: — Знаете, это я вчера ночью пыталась убить вас. А на Жака так легко оказалось свалить подозрение, поскольку он как идиот бегал по кладбищу в своем дурацком вудуистском наряде. Все вышло отлично. А теперь и вовсе все уладится. Скоро в вашей спальне обнаружат нож. Джон Марсел здесь, и когда здесь найдут вас, получится настоящая трагедия: бывшая жена, которая так старалась доказать, что ее бывший муж-разбойник невиновен, сама оказывается жертвой. Жаль — мне действительно хотелось, чтобы козлом отпущения оказался не Джон, а кто-нибудь другой, но ничего не поделаешь.

Энн, едва дыша, не сводила глаз с Синди.

Она не могла поверить в то, что услышала.

Ее пугали Дюваль, Жак Морэ, у нее были сомнения относительно напарника Марка, собственного бывшего мужа, даже Марка.

А оказалось — Синди. И эта ее связь с Джиной, которую Энн даже представить себе не могла.

Значит, Синди убила двух женщин.

— А Грегори тоже вы ранили? — спросила Энн. Что ей оставалось теперь — только заставить Синди говорить как можно дольше в надежде, что кто-нибудь наткнется на них. Интересно, как далеко они убежали от остальных?

— Я пыталась убить Грегори. Он расстался с Джиной за секунду до того, как я убила ее, я боялась, что он что-нибудь видел.

— Нет, он ничего не видел. А вот Джон видел. И скоро он это вспомнит.

— Кто ему поверит, если он сам будет к тому времени за решеткой по подозрению в убийстве?

— Все не так просто.

— Им нужно орудие убийства, чтобы предъявить ему обвинение? Теперь оно у них есть.

— И все же все не так просто! Даже если Джон сейчас здесь, он в поле зрения Марка. Марк будет точно знать, что меня Джон не убивал. Синди, вы не можете вечно убегать и продолжать убивать снова и снова только затем, чтобы не быть пойманной.

Синди рассмеялась:

— Дорогуша, не думайте, что справедливость так уж неизбежна! — и полезла в карман. Энн попыталась убедить себя, что она, хоть и маленькая, но сильная.

«Ты можешь ударить ее!» — сказала она себе.

Но когда Синди достала руку из кармана, Энн услышала сначала щелчок, потом какой-то свистящий звук и увидела финку.

И в этот момент приняла решение.

Нужно убежать. Она молниеносно наклонилась, схватила полную пригоршню грязи и бросила ее Синди в глаза, после чего развернулась и, крича во всю мочь, бросилась бежать сломя голову.

— Я слышу ее! — закричал Джон.

— Где? — встрепенулся Дюваль.

А Марк уже бежал на голос Энн, не разбирая дороги, ветви кустов и деревьев хлестали его по лицу, он проваливался в грязь, выдирался из нее и бежал, бежал…

— Проклятие! — выругался он, когда начался дождь.

Дождь сразу полил как из ведра. Марк продолжал бежать.

И Энн бежала, не останавливаясь ни на миг. Волосы облепили ей лицо, она ничего не видела. Остановившись, чтобы протереть глаза, она