глубоко вдохнула, закрыла глаза, открыла…
Перед ней была Синди. Она наступала на Энн.
Энн закричала изо всех сил и резко нырнула вниз. Лезвие ножа ударилось в ствол дерева. Энн хотела прошмыгнуть мимо Синди, но в это мгновение та, вытащив нож из ствола, отшатнулась от дерева, и обе женщины упали на землю. Синди занесла нож над головой Энн. Энн быстро поджала ноги и нанесла сильный удар Синди в живот, сбросив ее с себя.
Судорожно хватая воздух ртом, извиваясь, она высвободилась, вскочила, бросила грязь Синди в лицо и снова пустилась бежать.
— Энн! — громко кричал Марк, но ветер относил его крик в сторону. Чертов Дюваль! Почему ему не пришло в голову раньше рассказать о том, что девушки были друг другу ближе, чем он мог подумать? Черт бы побрал этого Дюваля, черт бы побрал его самого! Ему следовало вспомнить, как Джина рассказывала о Синди, как она заботилась о том, чтобы ничем не задеть ее чувств. Ветер донес новый крик Энн. — Энн! — в отчаянии и что было мочи закричал Марк, продолжая бежать сквозь стену дождя и больно хлещущие ветви. Споткнувшись о корень, Энн перевернулась и рухнула в грязь. Ловя воздух ртом, она попыталась выбраться, но грязь держала и засасывала ее. И тут Энн снова увидела Синди, которую тоже хлестал дождь и ветер, но она этого, казалось, даже не замечала. Она улыбалась, несмотря на жалящие капли, и как-то даже небрежно приближалась к Энн, которая барахталась в чавкающей трясине. — Вот вы где! — почти радостно сказала она. — Синди! — резкий окрик заставил ее обернуться. Энн увидела, что к Синди приближается Марк, насквозь промокший, изготовившийся к прыжку. — Марк, Марк! Осторожнее, у нее нож! — закричала Энн. Нечеловеческим усилием она вырвала себя из трясины и отчаянно рванулась вперед, к Синди, которая держала нож за спиной. Синди ждала. — Нет! — закричала Энн, бросаясь на нее сзади. Синди обернулась, нож блеснул у нее над головой. Энн шарахнулась в сторону. Промахнувшись, Синди рухнула прямо в грязь. Железные пальцы Марка сомкнулись на ее запястье. Нож выпал из ее руки. Раздался чавкающий звук. Трясина засосала нож. Уткнувшись лицом в грязь, Синди всхлипывала. Дождь продолжал поливать землю. Энн стояла неподвижно, глядя вниз, на лежащую Синди. Потом подняла глаза на Марка. — Ну почему ты не можешь сидеть дома, когда я прошу тебя об этом? — устало сказал он. Очень, очень, очень медленно губы Энн стали растягиваться в улыбке. Дождь омывал красивое лицо Марка. Взгляд серых глаз был твердым, лишь маленькие серебристые искорки плясали в них. Энн не представляла, как ему снова удалось вовремя оказаться рядом с ней. Но он был здесь.
Неожиданно появились Джон, Джимми и Дюваль. Они увидели Энн, Марка и всхлипывающую на земле Синди. — Нужно поднять Синди, — сказал Дюваль. — Джимми, дай мне руку. Они поставили девушку на ноги. Джон не отрываясь смотрел на Марка и Энн. — Эй, ребята, дождь идет, знаете? — Да, знаем, — ответил Марк. — Ну иди, Джон, спрячься от дождя! — сказала ему Энн. Джон забормотал что-то себе под нос и ушел. Марк подошел к Энн, притянул ее к себе и, взяв за подбородок, поднял ей голову. — Ты когда-нибудь, хоть когда-нибудь можешь послушаться? — спросил он. — Женись на мне, — вдруг попросила она. — Я могу быть хорошей женой. Спроси Джона. — Что-то не верится, что ты станешь слушаться меня больше, если я на тебе женюсь. — Ну может, и не стану. Просто я люблю спорить. Но охотно принимаю советы. В большинстве случаев. — Это приглашение? — он насмешливо поднял бровь. — Это приглашение, чтобы ты сделал мне предложение, — ответила она. Он улыбнулся и прикрыл глаза. А потом, вытащив ее из грязи, поднял над землей. — Ты в порядке? — озабоченно спросил он. — Да, в полном, — но она вся дрожала. — О Господи, Марк! Я знала, что Джон невиновен, но сегодня я почти боялась его. И я боялась твоего бедного напарника. — Мой бедный напарник, как я и думал, вообще ни при чем. Мы с ним имели сегодня долгую беседу. Он не шантажировал Джину и не спал с ней. Он просто пытался отговорить ее от участия в вудуистских обрядах на кладбище, пока она не попала в беду. — Я чувствую себя виноватой. Я ведь считала его мерзавцем. — А он действительно высоко тебя оценил. — Мне нужно извиниться? — Ну, это не обязательно. Не думаю, что он знает, как плохо ты о нем думала. Просто впредь будь с ним приветлива, хорошо? — Да, с удовольствием! Но ты, конечно, должен извиниться перед Джоном. — Я непременно это сделаю. Энн улыбнулась, а потом снова посерьезнела: — У меня даже на твой счет были сомнения — очень мимолетные, конечно. — Конечно. — Но ты имел наглость подозревать, что я прятала нож. — Я догадывался, что ты его не прятала. Энн фыркнула. — Ну хорошо, я был абсолютно уверен, что ты его не прятала. — О Боже, Марк, но вот Синди я никогда не подозревала! — Ее никто из нас не подозревал. Мы считали, что это было убийство на почве страсти. — Это и было убийство на почве страсти. Она любила Джину. Не думаю, что она собиралась ее убить, но когда это случилось, почувствовала себя в западне, — Энн вздрогнула, — и убила эту бедную женщину, мисс Трейнор, только затем, чтобы отвести подозрения! О Боже, кто бы мог подумать! Марк, она не в своем уме. — Конечно. — Что с ней будет? — Думаю, ее признают психически ненормальной и поместят в клинику. — Марк, то, что она сделала, так ужасно, но… — Но ее тоже жалко? — Да. Все ее мечты оказались поруганы. И это привело ее на край пропасти. Увы, это стоило жизни Джине и ни в чем не повинной мисс Трейнор. А Жаку и Джону чуть не стоило свободы, а может, тоже жизней. — Но все уже позади, Энн. Истина восторжествовала, и это ты ее открыла. Ты боролась за Джона, как тигрица, и доказала, что он невиновен. Правда, сама чуть не заплатила за это жизнью! — А ты не хотел меня слушать! — Я слушал тебя! Джона ведь не упрятали за решетку, правда? Он примчался сюда вместе со мной, как видишь. — Я знаю. — Только сейчас Энн поняла, что они двигаются. Марк нес ее через болото. Дождь продолжал хлестать. Но они шли вовсе не к Маме Лили Маэ. — Куда мы идем? — спросила было она, однако тут же сообразила. — Но у тебя же гора бумажной работы… — Она подождет, пока не пройдет гроза. — Но… — Они отведут Синди к Маме Лили Маэ и там переждут дождь. Когда он кончится, Джимми сам отвезет Синди в участок и начнет бумажную работу без меня. — Ты уверен… — Ты можешь заткнуться? Мне нужна подходящая атмосфера, чтобы сделать предложение. Энн молча уставилась на него. — Ты в порядке? — Марк удивленно поднял бровь. Она кивнула и поцеловала
— Энн! — громко кричал Марк, но ветер относил его крик в сторону. Чертов Дюваль! Почему ему не пришло в голову раньше рассказать о том, что девушки были друг другу ближе, чем он мог подумать? Черт бы побрал этого Дюваля, черт бы побрал его самого! Ему следовало вспомнить, как Джина рассказывала о Синди, как она заботилась о том, чтобы ничем не задеть ее чувств. Ветер донес новый крик Энн. — Энн! — в отчаянии и что было мочи закричал Марк, продолжая бежать сквозь стену дождя и больно хлещущие ветви. Споткнувшись о корень, Энн перевернулась и рухнула в грязь. Ловя воздух ртом, она попыталась выбраться, но грязь держала и засасывала ее. И тут Энн снова увидела Синди, которую тоже хлестал дождь и ветер, но она этого, казалось, даже не замечала. Она улыбалась, несмотря на жалящие капли, и как-то даже небрежно приближалась к Энн, которая барахталась в чавкающей трясине. — Вот вы где! — почти радостно сказала она. — Синди! — резкий окрик заставил ее обернуться. Энн увидела, что к Синди приближается Марк, насквозь промокший, изготовившийся к прыжку. — Марк, Марк! Осторожнее, у нее нож! — закричала Энн. Нечеловеческим усилием она вырвала себя из трясины и отчаянно рванулась вперед, к Синди, которая держала нож за спиной. Синди ждала. — Нет! — закричала Энн, бросаясь на нее сзади. Синди обернулась, нож блеснул у нее над головой. Энн шарахнулась в сторону. Промахнувшись, Синди рухнула прямо в грязь. Железные пальцы Марка сомкнулись на ее запястье. Нож выпал из ее руки. Раздался чавкающий звук. Трясина засосала нож. Уткнувшись лицом в грязь, Синди всхлипывала. Дождь продолжал поливать землю. Энн стояла неподвижно, глядя вниз, на лежащую Синди. Потом подняла глаза на Марка. — Ну почему ты не можешь сидеть дома, когда я прошу тебя об этом? — устало сказал он. Очень, очень, очень медленно губы Энн стали растягиваться в улыбке. Дождь омывал красивое лицо Марка. Взгляд серых глаз был твердым, лишь маленькие серебристые искорки плясали в них. Энн не представляла, как ему снова удалось вовремя оказаться рядом с ней. Но он был здесь.
Неожиданно появились Джон, Джимми и Дюваль. Они увидели Энн, Марка и всхлипывающую на земле Синди. — Нужно поднять Синди, — сказал Дюваль. — Джимми, дай мне руку. Они поставили девушку на ноги. Джон не отрываясь смотрел на Марка и Энн. — Эй, ребята, дождь идет, знаете? — Да, знаем, — ответил Марк. — Ну иди, Джон, спрячься от дождя! — сказала ему Энн. Джон забормотал что-то себе под нос и ушел. Марк подошел к Энн, притянул ее к себе и, взяв за подбородок, поднял ей голову. — Ты когда-нибудь, хоть когда-нибудь можешь послушаться? — спросил он. — Женись на мне, — вдруг попросила она. — Я могу быть хорошей женой. Спроси Джона. — Что-то не верится, что ты станешь слушаться меня больше, если я на тебе женюсь. — Ну может, и не стану. Просто я люблю спорить. Но охотно принимаю советы. В большинстве случаев. — Это приглашение? — он насмешливо поднял бровь. — Это приглашение, чтобы ты сделал мне предложение, — ответила она. Он улыбнулся и прикрыл глаза. А потом, вытащив ее из грязи, поднял над землей. — Ты в порядке? — озабоченно спросил он. — Да, в полном, — но она вся дрожала. — О Господи, Марк! Я знала, что Джон невиновен, но сегодня я почти боялась его. И я боялась твоего бедного напарника. — Мой бедный напарник, как я и думал, вообще ни при чем. Мы с ним имели сегодня долгую беседу. Он не шантажировал Джину и не спал с ней. Он просто пытался отговорить ее от участия в вудуистских обрядах на кладбище, пока она не попала в беду. — Я чувствую себя виноватой. Я ведь считала его мерзавцем. — А он действительно высоко тебя оценил. — Мне нужно извиниться? — Ну, это не обязательно. Не думаю, что он знает, как плохо ты о нем думала. Просто впредь будь с ним приветлива, хорошо? — Да, с удовольствием! Но ты, конечно, должен извиниться перед Джоном. — Я непременно это сделаю. Энн улыбнулась, а потом снова посерьезнела: — У меня даже на твой счет были сомнения — очень мимолетные, конечно. — Конечно. — Но ты имел наглость подозревать, что я прятала нож. — Я догадывался, что ты его не прятала. Энн фыркнула. — Ну хорошо, я был абсолютно уверен, что ты его не прятала. — О Боже, Марк, но вот Синди я никогда не подозревала! — Ее никто из нас не подозревал. Мы считали, что это было убийство на почве страсти. — Это и было убийство на почве страсти. Она любила Джину. Не думаю, что она собиралась ее убить, но когда это случилось, почувствовала себя в западне, — Энн вздрогнула, — и убила эту бедную женщину, мисс Трейнор, только затем, чтобы отвести подозрения! О Боже, кто бы мог подумать! Марк, она не в своем уме. — Конечно. — Что с ней будет? — Думаю, ее признают психически ненормальной и поместят в клинику. — Марк, то, что она сделала, так ужасно, но… — Но ее тоже жалко? — Да. Все ее мечты оказались поруганы. И это привело ее на край пропасти. Увы, это стоило жизни Джине и ни в чем не повинной мисс Трейнор. А Жаку и Джону чуть не стоило свободы, а может, тоже жизней. — Но все уже позади, Энн. Истина восторжествовала, и это ты ее открыла. Ты боролась за Джона, как тигрица, и доказала, что он невиновен. Правда, сама чуть не заплатила за это жизнью! — А ты не хотел меня слушать! — Я слушал тебя! Джона ведь не упрятали за решетку, правда? Он примчался сюда вместе со мной, как видишь. — Я знаю. — Только сейчас Энн поняла, что они двигаются. Марк нес ее через болото. Дождь продолжал хлестать. Но они шли вовсе не к Маме Лили Маэ. — Куда мы идем? — спросила было она, однако тут же сообразила. — Но у тебя же гора бумажной работы… — Она подождет, пока не пройдет гроза. — Но… — Они отведут Синди к Маме Лили Маэ и там переждут дождь. Когда он кончится, Джимми сам отвезет Синди в участок и начнет бумажную работу без меня. — Ты уверен… — Ты можешь заткнуться? Мне нужна подходящая атмосфера, чтобы сделать предложение. Энн молча уставилась на него. — Ты в порядке? — Марк удивленно поднял бровь. Она кивнула и поцеловала