допускал и мысли, что Аллан лишится прав на титул и наследство.
Подобные разговоры повторялись очень часто со времени принятия Робином титула лорда Ричфорда. Они возникали при каждой его встрече с леди Ломер, и его поражала та непоколебимая настойчивость, с которой эта оригинальная женщина продолжала добиваться своей цели.
И теперь повторилось почти буквально все то, что совсем недавно говорилось перед отъездом Робина из Лондона в Канаду.
На улице послышались свистки, грохот автомобиля, топот ног и какие-то крики.
Робин раскрыл окно и выглянул. В густой толпе он различил бродягу, тщетно отбивавшегося от полицейских.
— Что там случилось? — спросил за спиной голос леди Джорджины.
— Один бродяга, бедный малый, попал в лапы полиции.
Она презрительно пожала плечами.
— Вы становитесь американцем. Ваши симпатии к бродягам слишком явно подтверждают это.
— Напрасно вы так плохо о них думаете. Среди бродяг попадаются очень неплохие люди.
— Среди них, кажется, попадаются иногда и лорды, — иронично заметила леди Ломер.
— Да, вы правы, я тоже бродяга, — согласился он, закуривая папиросу.
— Скажите, Робин, — внезапно спросила леди Джорджина, — этого бродягу задержали за то, что у него не было паспорта?
Робин расхохотался:
— А разве вам когда-нибудь встречался бродяга с паспортом? Вся прелесть истинного бродяжничества и заключается в том, чтобы, не имея ни денег, ни документов, проникать повсюду и выходить победителем в этой неравной борьбе одного против всех. В этом-то и заключается весь романтизм, вся заманчивая красота бродяжничества. Если захотеть, я мог бы, наверное, провести свой отпуск таким образом. У меня есть один знакомый ирландец, который в любую минуту без всякой платы сможет переправить меня через реку в Штаты, и я пройду по ним до самого Нью-Йорка без гроша в кармане и без всяких документов. И так же спокойно вернусь обратно!
Леди Ломер задумалась.
— Я не верю этому, — наконец сказала она.
Робин вспыхнул:
— Хотите пари?
— Мой дорогой Робин, — возразила она, — разве у меня есть на что держать пари?
Невольно ее рука коснулась камеи. Робин заметил этот жест и рассмеялся:
— Если я это сделаю, — вы отдадите мне камею Медичи за тысячу фунтов. Хорошо?
Леди Джорджина колебалась. И тут блестящая мысль пришла ей в голову.
— Тысячу фунтов? — усмехнулась она. — Нет, мне не надо вашей тысячи фунтов. Если вы выиграете, — я отдам вам камею без всяких денег. Я принимаю ваше пари, Лесли!
Робин Лесли был бы чрезвычайно поражен, если бы смог в этот момент прочесть мысли стоящей перед ним женщины.
На заре Робин тронулся в путь. В это же время леди Ломер и Аллан мчались в экипаже по направлению к Чикаго. Начиналась охота на Робина…
— Это абсурд, — говорила на следующее утро Октобер, сидя в гостиной дома лорда Ричфорда. — Не понимаю, зачем вам понадобилось заниматься нашей свадьбой? Ведь мы и так муж и жена. Робин, улыбаясь, смотрел на нее. — Я слышал, что женщины любят вспоминать день своей свадьбы. Они тщательно берегут все, имеющее какое-нибудь отношение к этому торжественному дню. — Да? — Мужчине тоже есть о чем вспоминать, — продолжал Робин полусерьезно-полушутливо. — Конечно, я могу в память о прошлом отпустить себе, например, бороду, возобновить синяк под глазом и надеть живописный костюм бродяги с заплатами… Но все же я не испытал всей торжественности свадебной церемонии, и она остается для меня скрытой таинственной завесой. — Вы были тогда ужасны, — задумчиво проговорила Октобер. — Вы имели вид настоящего бродяги… Да, вы действительно были бродягой и вдобавок еще… — она не договорила. — Вдобавок… — был пьян, — закончил Робин. Она утвердительно кивнула. — Вот именно поэтому я и хочу жениться еще раз, но теперь уже трезвым! — Когда я увидела вас сегодня, — начала Октобер, — во всем великолепии вашего мундира с золотыми эполетами на плечах, мне трудно было представить, что вы могли мыть в ручье рубашку и покупать старый костюм на взятые у женщины часы. — Все же я оказался способным на это, — заметил Робин. — Написали вы что-нибудь мисс Эллен? — спросила Октобер, меняя тему разговора. — Да… — И послали что-нибудь… — Я отправил ей исповедь ее отца… — Какую исповедь? — изумилась Октобер. — Ту, которую он написал незадолго до смерти. — Но как она попала к вам? Робин улыбнулся: — А вы разве не помните, как передали мне письмо там, на барже, во время нашего восхитительного путешествия? Я еще тогда спросонок вообразил, что действительно пришла почта. И вот, — продолжал он, — я отправил ей это признание старого профессора. Пусть мисс Эллен хранит его. — Но послали ли вы ей еще что-нибудь? — допытывалась Октобер. — Да… деньги, но конечно не подписал своего настоящего имени, — смущенно признался Робин. — Я вчера виделся, с генерал-губернатором, — продолжал он серьезно, — и рассказал ему обо всех своих приключениях… — А как же… — Октобер запнулась, — как же с обвинением по поводу убийства? — Я передал ему копию признания Болди. Он отправил ее своему старому другу — министру в Вашингтон. Наступила пауза. — Я сказал ему также, что женат, — неожиданно добавил Робин, лукаво улыбаясь. — И он потонул в слезах? — Нет, он великодушно продлил мой отпуск на… месяц… медовый месяц. Опять наступило долгое молчание. — Это значит, — сказала, наконец, Октобер, — мы… что мы официально женаты? — Да. Она встала, задумчиво глядя на расстилавшийся перед нею пейзаж, потом внезапно обернулась к Робину, наклонилась и поцеловала его. В дверях появился старый Мортимер. — Обед подан, сэр. — Пришла почта? — спросила Октобер, чтобы как-то скрыть свое невольное смущение. — Нет, миледи, — ответил Мортимер с поклоном. — Но я забыл вам сказать, что минут десять тому назад приходила леди Ломер. — Леди Ломер? Робин медленно встал. — Да, сэр. — И что она сказала? — Она просила передать вам маленький пакетик. Я оставил его в столовой. Робин вышел, ни слова не говоря. У его прибора лежала маленькая коробочка. Открыв ее, он обнаружил визитную карточку леди Ломер и камею Медичи. На карточке было всего лишь одно слово: «Поздравляю». После обеда вошел Мортимер и спросил, когда нужно подавать автомобиль. — Лорд Ричфорд сегодня никуда не поедет, — ответила за мужа Октобер. — Он очень занят…
На заре Робин тронулся в путь. В это же время леди Ломер и Аллан мчались в экипаже по направлению к Чикаго. Начиналась охота на Робина…
— Это абсурд, — говорила на следующее утро Октобер, сидя в гостиной дома лорда Ричфорда. — Не понимаю, зачем вам понадобилось заниматься нашей свадьбой? Ведь мы и так муж и жена. Робин, улыбаясь, смотрел на нее. — Я слышал, что женщины любят вспоминать день своей свадьбы. Они тщательно берегут все, имеющее какое-нибудь отношение к этому торжественному дню. — Да? — Мужчине тоже есть о чем вспоминать, — продолжал Робин полусерьезно-полушутливо. — Конечно, я могу в память о прошлом отпустить себе, например, бороду, возобновить синяк под глазом и надеть живописный костюм бродяги с заплатами… Но все же я не испытал всей торжественности свадебной церемонии, и она остается для меня скрытой таинственной завесой. — Вы были тогда ужасны, — задумчиво проговорила Октобер. — Вы имели вид настоящего бродяги… Да, вы действительно были бродягой и вдобавок еще… — она не договорила. — Вдобавок… — был пьян, — закончил Робин. Она утвердительно кивнула. — Вот именно поэтому я и хочу жениться еще раз, но теперь уже трезвым! — Когда я увидела вас сегодня, — начала Октобер, — во всем великолепии вашего мундира с золотыми эполетами на плечах, мне трудно было представить, что вы могли мыть в ручье рубашку и покупать старый костюм на взятые у женщины часы. — Все же я оказался способным на это, — заметил Робин. — Написали вы что-нибудь мисс Эллен? — спросила Октобер, меняя тему разговора. — Да… — И послали что-нибудь… — Я отправил ей исповедь ее отца… — Какую исповедь? — изумилась Октобер. — Ту, которую он написал незадолго до смерти. — Но как она попала к вам? Робин улыбнулся: — А вы разве не помните, как передали мне письмо там, на барже, во время нашего восхитительного путешествия? Я еще тогда спросонок вообразил, что действительно пришла почта. И вот, — продолжал он, — я отправил ей это признание старого профессора. Пусть мисс Эллен хранит его. — Но послали ли вы ей еще что-нибудь? — допытывалась Октобер. — Да… деньги, но конечно не подписал своего настоящего имени, — смущенно признался Робин. — Я вчера виделся, с генерал-губернатором, — продолжал он серьезно, — и рассказал ему обо всех своих приключениях… — А как же… — Октобер запнулась, — как же с обвинением по поводу убийства? — Я передал ему копию признания Болди. Он отправил ее своему старому другу — министру в Вашингтон. Наступила пауза. — Я сказал ему также, что женат, — неожиданно добавил Робин, лукаво улыбаясь. — И он потонул в слезах? — Нет, он великодушно продлил мой отпуск на… месяц… медовый месяц. Опять наступило долгое молчание. — Это значит, — сказала, наконец, Октобер, — мы… что мы официально женаты? — Да. Она встала, задумчиво глядя на расстилавшийся перед нею пейзаж, потом внезапно обернулась к Робину, наклонилась и поцеловала его. В дверях появился старый Мортимер. — Обед подан, сэр. — Пришла почта? — спросила Октобер, чтобы как-то скрыть свое невольное смущение. — Нет, миледи, — ответил Мортимер с поклоном. — Но я забыл вам сказать, что минут десять тому назад приходила леди Ломер. — Леди Ломер? Робин медленно встал. — Да, сэр. — И что она сказала? — Она просила передать вам маленький пакетик. Я оставил его в столовой. Робин вышел, ни слова не говоря. У его прибора лежала маленькая коробочка. Открыв ее, он обнаружил визитную карточку леди Ломер и камею Медичи. На карточке было всего лишь одно слово: «Поздравляю». После обеда вошел Мортимер и спросил, когда нужно подавать автомобиль. — Лорд Ричфорд сегодня никуда не поедет, — ответила за мужа Октобер. — Он очень занят…