показом по телевизору пышного шоу, которое одни называли историческим, а другие политическим.

Хотя официально оно называлось «Похороны последнего российского императора Николая II и его семьи», главными действующими лицами на нем были — Президент РФ, лично присутствующий на похоронах и Патриарх всея Руси Алексий II, отказавшийся участвовать в мероприятии, которое Православная церковь посчитала сомнительным.

Похороны были действительно единственными в своем роде. Такого в России еще не бывало.

Использование бюрократией новаторского, нестандартного подхода к русской православной традиции вполне может быть занесено в Книгу рекордов Гиннесса.

По сути, в Петропавловском соборе одновременно проводились две церемонии захоронения одних и тех же останков.

Светская часть присутствующих (а там собрался «цвет российской и зарубежной элиты»: академик Лихачев, министр культуры Дементьева, Никита Михалков с супругой, депутат Старовойтова, Ростропович с Вишневской, губернатор Саратовской области Дмитрий Аяцков, шестьдесят два представителя Дома Романовых) провожала в последний путь бывшего российского императора, в то время, как православная церковь служила панихиду по «всем в годину лютых гонений за веру Христову умученных и убиенных: их же имена, Господи, Ты сам веси».

Внезапно появившийся в Петропавловском соборе Президент РФ был поставлен в трудное положение — он должен был примкнуть к одной из двух церемоний: или к той, которая хоронила «екатеринбургские останки» как останки Царской семьи, или к той, которая хоронила останки людей, имена которых известны только Богу.

Примкнуть к первой, признать «екатеринбургские останки» принадлежащими Царской семье в соответствии с протоколом комиссии Б.Немцова, подписанным только самим Б.Немцовым в порядке выполнения указания президента, значило бы, что не только Господь знает имена захороненных, но и президент РФ.

Примкнуть ко второй — значит публично признать недостаточную убедительность выводов Правительственной комиссии в отношении идентификации останков и, следовательно, Православная церковь права в своих сомнениях.

Но президент не был бы президентом, если бы не нашел выхода из этой ситуации. От прямых вопросов журналистов он избавился просто: вошел в собор не через главный вход, где они его ждали, а через боковой, где журналистов не было. В своем же выступлении он еще более изящно вышел из трудной ситуации: отметив тот факт, что 17 июля «80 лет минуло со дня убийства последнего российского императора и членов его семьи», и немного поговорив на эту тему, президент закончил свою речь поминанием: «Давайте помянем тех, кто стал безвинными жертвами ненависти и насилия», то есть — «их же имена, Господи, Ты сам веси».

Чем было вызвано подобное отношение президента к похоронам, наверное, мы уже никогда не узнаем. Может быть, это было проявление дипломатических способностей президента, не желающего противостоять Православной церкви.

А может быть, он вспомнил те секретные архивные материалы по «Царскому делу» с которыми он знакомился, будучи на посту первого секретаря Свердловского обкома партии, о чем он писал в своих воспоминаниях. И это не позволило ему с чистой совестью назвать лежащие перед ним человеческие останки именами членов Царской семьи.

Таким образом, к вопросу, содержащемуся в одной из самых загадочных историй XX века: «Кого расстреляли в доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года?», добавился новый вопрос: «Кого же похоронили в Петропавловском соборе 17 июля 1998 года?»

Газеты как бы не заметили двусмысленности церемонии, и поступили на следующий день так же, как и президент: большими буквами — «Вчера в Санкт-Петербурге были преданы земле останки Николая II и его семьи», а ниже — «Выступление президента РФ Бориса Ельцина на траурной церемонии в Санкт-Петербурге». И получилось — Ельцин хоронил Николая II на траурной безымянной церемонии. Т. е., президент РФ откровенно проигнорировал мнение Православной церкви в пользу мнения Бориса Ефимовича Немцова.

После 18 июля 1998 года журналисты, ждавшие последнего решающего слова президента в вопросе идентификации «екатеринбургских останков», как в рот воды набрали. Как говорил кот в «Драконе» Шварца: «Если тебе тепло и сытно — лучше помалкивать».

Правительственная комиссия, созданная для того, чтобы рассмотреть вопросы, «связанные с исследованием обстоятельств гибели семьи российского императора Николая II и лиц из его окружения, расстрелянных 17 июля 1918 года в Екатеринбурге», закончила работу 30 января 1998 года.

Вывод, сделанный Комиссией, представлен в протоколе № 9:

«2.3. Представленные Комиссии документы и фактические материалы в совокупности позволяют сделать вывод о принадлежности останков 9 человек, изъятых в 1991 г. из группового захоронения в окрестностях г. Екатеринбург, членам семьи российского императора Николая II…

Считать, что в результате проведенных работ по идентификации останков с применением доступных современной науке методов исследования получен исчерпывающий научный материал (включая фиксацию анатомического строения и повреждений черепов путем компьютерной томографии), и в связи с этим нет необходимости в дальнейшем сохранении останков царской семьи и лиц из их окружения в качестве объектов исследования, что позволяет провести их захоронение».

Ни один из 22 членов Комиссии не подписал этот протокол. Протокол был подписан только председателем Комиссии Б. Немцовым. Господин Немцов подменил своим решением не только решение суда, который должен бы был подтвердить выводы следствия, но и решение членов самой Комиссии. Трое из них, по-видимому, были настолько возмущены этими «результатами», что написали особое мнение. Но самое главное состоит в том, что эти трое были как раз теми участниками работы Комиссии, мнением которых нельзя было пренебрегать.

Это, во-первых, два историка, которые в силу своей деятельности и в силу своей квалификации лучше, чем кто-либо другой из членов Комиссии, разбирались в исторической сущности рассматриваемого вопроса, директор Уральского института истории и археологии РАН В.В. Алексеев и старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН С. Беляев. Во-вторых, представитель Православной церкви митрополит Ювеналий, считавший проведенные экспертизы недостаточными и неубедительными. Таким образом, все вернулось к исходным позициям. За исключением того, что похороны все-таки состоялись.

То, что похороны человеческих останков должны были состояться, никто не сомневался, сомневались только в достоверности принадлежности этих