слышали историю такого-то… А такой-то?.. А вот этой?.. А вот того?..» Робкий голос протестовал: «Можете говорить, что угодно, но он вылечил мою золовку». Все-таки всегда находился последний преданный друг, невинная душа, верный раб, что шептал: «Он вылечил мою золовку».
Мало-помалу Дарио помрачнел и забеспокоился. Он надеялся, что Даниэль хоть на секунду появится среди гостей. Накануне он чуть ли не умолял его: «Хоть ненадолго, дорогой, пожалуйста!» — и сын наконец чуть слышно шепнул: «Хорошо». Он запретил Элинор дарить Даниэлю подарок, который она купила, — необыкновенно красивый, баснословно дорогой портсигар. Потратив на подарок внушительную сумму, она, без сомнения, рассчитывала завоевать благодарность и дружбу Даниэля.
«Сынок, — думал Дарио с болезненной нежностью, — сейчас ты мучаешься и презираешь меня, но, к несчастью, я хорошо разбираюсь в людях. В тот день, когда ты унаследуешь богатство Элинор, ты будешь судить меня не так сурово и, если захочешь сложить все к ногам Клод Вардес, возможно, и благословишь меня».
Даниэль так и не пришел. Гости разъехались.
Как только Дарио остался один, он тут же спросил слугу:
— Мсье Даниэль у себя?
— Мсье Даниэль вернулся час назад и поднялся к себе в комнату. Мне кажется, он ушел опять. Если мсье желает, я поднимусь и проверю.
— Нет, — поспешно ответил Дарио.
Он сам направился к комнате Даниэля. Сделал два шага и остановился, схватившись за сердце. Он и сам не знал, чего он боится. Глубокий вздох облегчения вырвался у него, когда он увидел, что комната пуста. Да, он так и думал: сын ушел из дома. С собой он забрал фотографию Клары и что еще? Дарио выдвинул ящик: еще немного белья. А несессер, который подарила Клара? Несессера не было. Он посмотрел, нет ли письма. Письма нет. Ничего нет. Сильви узнает, где Даниэль, и подаст весточку.
«Если бы мне предстояла долгая жизнь, — думал он, — я, может быть, и повидался бы с сыном. Он повзрослел бы, стал бы мудрее и циничнее. Но я умру раньше, чем он повзрослеет. Я не дождусь его прощения. Значит, мы больше не увидимся».
Дарио стоял посреди комнаты, низко опустив голову.
Элинор тихонько подошла к Дарио, заметила, какое у него сумрачное лицо.
— Даниэля нет?
— Нет. Он ушел из дому.
— Вот как, — сказала она, помолчав.
Он понял, что она довольна, хотя и старается придать недобрым глазам сочувственное выражение.
— Бедный Дарио, это ужасно!
— Он вернется, — проговорил Дарио. — За наследством.