парень и к тому же профессионал. Я уверен, что вы найдете общий язык и придете к согласию по поводу совместной работы. Я позвоню тебе позже.

— Какие-то неприятности? — участливо спросил Гай, когда Беренис вернулась к столику.

Она растерянно посмотрела на него.

— Оливер застрял в пробке. Он передал, чтобы мы обедали без него.

Беренис пыталась сохранять видимое спокойствие, в то время как ум метался в поисках решения неожиданно возникшей проблемы. Компания ей навстречу не пойдет — это ясно. А если обратиться за помощью к Гаю? Ведь должно же в нем проснуться благородство — оно было! В конце концов, как выразился Оливер, Гай — знаменитость, он сможет найти себе работу где угодно. К тому же идея сниматься с ней могла и ему не прийтись по душе.

Она придвинулась поближе к столу и, мобилизовав весь свой природный шарм, обратилась к официанту:

— Принесите, пожалуйста, минеральной.

Кажется, внешне я в полном порядке, отметила Беренис. Она не могла допустить, чтобы Гай заметил, как ее травмировало его присутствие. Он наверняка нашел бы в этом немало забавного.

— Когда тебе стало известно, что мы будем партнерами в этом фильме? — спросила она небрежно.

— Сначала до меня доходили какие-то слухи, и только сегодня выяснилось, что это правда.

— И тебя, я надеюсь, это радует точно так же, как и меня? — В ее тоне послышались саркастические нотки.

— Не знаю, а тебя это радует? — пожал плечами Гай.

Ее лицо растянулось в умело сделанной улыбке.

— Я даже не знала, что ты в Нью-Йорке, — попробовала она зайти с другой стороны, чтобы выиграть время.

— Я вернулся месяц назад, снимаю здесь дом.

— Очень мило, — сказала она и подумала о своей маленькой квартирке, которую делила с соседкой Китти. Квартирка состояла из двух спален, гостиной и кухоньки.

Похоже, что после того, как они расстались, Гай только и делал, что взбирался все выше и выше, в то время как ее собственная карьера рухнула благодаря агенту. Вскоре после развода она подписала контракт с Гилбертом Рейни. К тому времени она стала уже довольно популярной певицей. Рейни посулил золотые горы, гастроли по всему миру, но все обернулось тем, что он обобрал ее, присвоил все сбережения и связал юридическим обязательством, из-за которого в течение целых двух лет она не могла продолжать свою певческую карьеру, не наполняя его карманов.

Все ее деньги, включая щедрую дарственную, полученную при разводе от Гая, провалились в черную дыру. Она пыталась бороться, нанимала юристов, но в конце концов оказалась на такой мели, что махнула рукой и решила дождаться того времени, когда кончится действие контракта с Рейни. Прервав карьеру певицы, она отчаянно искала другую работу. Ее познакомили с новым агентом, Оливером, и по его совету она занялась актерским ремеслом.

Пока приходилось играть вторые роли, но каждая из них укрепляла ее репутацию хорошей актрисы. Наконец ей предложили сниматься в настоящем кино и впервые выбрали на главную роль, которая могла обеспечить надежное будущее. Но судьба еще не натешилась.

— А как поживают твои родители? — неожиданно прервал ее мысли Гай.

Беренис вернулась в реальность.

— Нормально, — напряженно ответила она, а затем, смягчившись, добавила: — у отца, правда, не все в порядке со здоровьем.

— А что с ним? — забеспокоился Гай.

Беренис пристально посмотрела на него. А все же он хороший актер, подумала она, выглядит очень убедительно, так, как будто его это действительно интересует.

— Не знаю. Он только проходит клинические обследования, — проговорила она, опустив глаза, и вспомнила, что в среду будут известны результаты анализов. Беренис уговаривала себя, что не стоит так волноваться. Но время от времени в ее воображении возникали ужасные картины.

Гай понял, что бывшая жена серьезно опасается за здоровье отца, и ему захотелось взять ее за руку, утешить. Однако он сдержал себя, сообразив, что совершит большую оплошность.

— Твои родители живут там же, недалеко от Плимута? — спросил он.

— Да. И у отца по-прежнему есть лодка.

На короткое мгновение милая улыбка озарила ее лицо, и перед глазами Гая ясно встала картина того пронизанного солнцем летнего полдня, когда они катались на этой самой лодке.

Но, встретившись с его взглядом, она снова помрачнела.

— Когда будешь говорить с ними, передай родителям, что я помню о них и желаю им самого лучшего, — сказал Гай.

Беренис пожала плечами. Ей не хотелось напоминать родителям о бывшем муже.

Официант принес бутылку минеральной воды.

Воцарилось молчание, и Беренис подумала, что надо действовать решительнее.

— Так что же мы будем делать с этим фильмом? — спросила она.

— Играть в нем, я полагаю.

— Тебе бы все шуточки шутить! А они совсем не к месту! — выпалила Беренис. — Надеюсь, — добавила она уже рассудительно и тихо, — что буду играть я, а ты, как настоящий джентльмен, откажешься от роли.

— Но почему? — с искренним недоумением спросил он.

— Да потому! — Она задохнулась от возмущения и тут же об этом пожалела. Подобные замечания никогда ни к чему хорошему не приводят. — Дело в том, — поспешила добавить она, решив, что лучше говорить напрямую, — что я не хочу работать с тобой.

— Тогда, может быть, лучше тебе уйти, — сказал он, — потому что я не собираюсь этого делать. Я подписал контракт на этот фильм и буду работать в нем.

Так он уже подписал контракт! Ее сердце зашлось от гнева.

— Ты сделал это, чтобы досадить мне? — прошипела Беренис, явно теряя контроль над собой. — Этот фильм — моя первая реальная удача за многие годы!

— Не будь смешной. Ты подумай хорошенько! Тебе благодарить меня надо, а не просить уйти. Одно мое имя создаст хорошую рекламу фильму. Возможно, я даже смогу спасти его от жалкой участи оказаться среди фильмов второй категории, — убедительно проговорил он.

— Ты от скромности не умрешь, — съязвила Беренис и бросила уничтожающий взгляд на мужчину, которого с каждой минутой ненавидела все больше и больше.

Он улыбнулся.

— Ты прекрасно понимаешь, что я прав. Попробуй посмотреть на это с другой стороны — если будешь работать со мной, у тебя будет шанс оказаться среди кандидатов на присуждение премии.

— Ты имеешь в виду награду за выдержку? А тебе в таком случае присудят медаль за способность выводить меня из себя, — задумчиво ответила Беренис.

Его губы исказила ироничная усмешка.

— Давай-ка договоримся — ничего личного, — сказал он и так сверкнул своими пронзительными голубыми глазами, что она сразу представила себя на месте всей американской публики, давно им покоренной.

Ничего