- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (102) »
звезды на моем семейном небосклоне, и, если я не ошибаюсь, я постоянно подкупаю их, поскольку выхода у меня все равно нет. И поэтому неудивительно, что их мнение обо мне постоянно ухудшается. Ранана на этой неделе записала в своем тайном дневнике, негласными подписчиками которого являемся мы с женой:
«Папа снова писал про меня глупости в газете. Какое нахальство!»
Позавчера моя маленькая женушка изрекла, сурово нахмурясь:
— Эфраим, может, хватит рекламировать меня среди народов мира? Поищи себе другую героиню.
— Хозяин — барин, — ответил я несколько обиженно и вычеркнул ее из списка поставщиков. Надо в самом деле прекращать. Решительно и бесповоротно. Начиная со следующей книги. А между тем этот сборник надо уже заканчивать. И не потому, что это — лучшая из моих книг, а потому, что написан он о том единственном и самом дорогом, что есть у меня в жизни.
Эфраим Кишон
Марьян Беленький
Эфраим Кишон
Предисловие переводчика
Эта книга для всех. Для евреев и антисемитов, для умных и глупых, для богатых и бедных, правых и левых, любящих и ненавидящих, разбрасывающих камни и собирающих камни, строящих и разрушающих, обнимающих и уклоняющихся от объятий; для людей, живущих в любой точке мира. Ибо тема ее вечна — семья, дети. Я горжусь тем, что Господь и издательство «Гешарим» оказали мне честь познакомить читающих по-русски с творчеством одного из выдающихся юмористов современности — Эфраима Кишона. Переводить Кишона трудно. Потому что все время смеешься и хочешь тут же прочитать перевод знакомым, поделиться очередной радостью открытия находок автора. А находок множество. Ведь Кишона переводят на все языки мира. Я желаю вам, дорогие читатели, много радости от общения с этим удивительным писателем и удивительным человеком. Ибо биография Кишона стоит нескольких книг. Впрочем, он сам рассказал о себе в книге-интервью, написанной вместе с известным израильским журналистом Яроном Лондоном. Остается лишь поблагодарить все организации и отдельных граждан, не мешавших мне переводить этого замечательного писателя. Большой русский шалом из Иерусалима.Марьян Беленький
Они прибывают завтра
— Эфраим, — крикнула жена из соседней комнаты, — я почти готова! Было пол-восьмого вечера в канун Нового года, в день Сильвестра по григорианскому календарю. Моя женушка сидела у одежного шкафа с самого заката и готовилась к вечеринке у Тиби по случаю окончания не нашего года. Я напомнил ей, что мы обещали прибыть к десяти вечера, а она ответила, что все опаздывают на четверть часа и, кроме того, начало вечеринки всегда получается скучноватым, пока атмосферы нет. — Все мои платья — старые тряпки, — с грустью заметила жена, — мне совершенно нечего надеть… Впрочем, это я слышу каждый раз, когда мы выходим из дому по какой бы то ни было причине, вне всякой связи с состоянием изобильного гардероба жены. Цель этого замечания — пробудить во мне чувство неполноценности как добытчика и недостаточную уверенность в себе перед выборами. Я ничего не понимаю в ее платьях, по-моему, все они — дрянь, но почему тогда я все же обязан каждый раз выбирать, что ей надеть? — У меня есть простенькое черное платье, — перебирает женушка варианты, — синее с глубоким вырезом… — Давай с вырезом, — говорю я. — Нет, это слишком торжественно. Может, платье-рубашку? — Конечно. — Но оно слишком спортивное. — Спортивное? — Я разражаюсь диким смехом. — С чего бы это оно спортивное? Что такое платье-рубашка? Только Господу известно. Я застегиваю ей молнию и ухожу в ванную бриться. Жена тем временем меняет носки на другие, более соответствующие по цвету. С трудом она находит подходящий, но пары к нему нет. Таков закон природы — наиболее удачливые одиноки в жизни. Поэтому ей приходится снять платье-рубашку и поискать другую тряпку, которая подходит к жемчужному ожерелью, которое она получила в подарок на день рождения от жены своего мужа. — Уже десять, — замечаю я, пока она лихорадочно одевается, — мы опаздываем. — Ничего, услышим на пару неприличных анекдотов меньше. Я уже надел выходные брюки, а она все еще колеблется, осуществляя нелегкий выбор: жемчужное ожерелье или серебряная брошка? Жемчуг более декоративен, а брошка создает лучшее впечатление. Если мы успеем к одиннадцати, это будет чудо. Я начинаю читать газету. Жена подыскивает пояс, подходящий к брошке, и отчаивается: у нее нет сумочки, подходящей к новому поясу. Я приступил к написанию нескольких важных писем. Записи, всякие дела… — Я уже готова, — кричит жена, — иди застегни мне молнию! Интересно, что делают с молниями женщины, мужья которых скрылись в неизвестном направлении? По-видимому, они не ходят на вечеринки по случаю Нового года, он же день св. Сильвестра. Ну и мы не пойдем. Женушка повязывает вокруг шеи нейлоновый фартучек и начинает заниматься косметикой. Не спеша она накладывает основу под пудру. Глаза ее еще не подведены, но они уже выискивают обувь, подходящую к сумочке. Светлые туфли как раз в ремонте, черные на высоких каблуках — красивые, но в них нельзя ходить, а в тех, что на низком каблуке, наоборот, ходить можно, но они на низком каблуке… — Уже одиннадцать, — вскипаю я, — если ты не закончишь собираться через пару минут, я пойду один. — Я уже готова, — кричит жена изнутри, — а ты ведь все равно танцевать не умеешь. Она снимает фартук, ибо все-таки сделала выбор в пользу простого черного платья. Зачем усложнять себе жизнь? Но где же подходящие носки? Где темные? Одиннадцать тридцать. Я предпринимаю военную хитрость: встаю, иду тяжелыми шагами к входной двери, бурно кричу «Привет!», хлопаю дверью изо всех сил (будто я вышел) и стою за дверью гостиной, стараясь не дышать… Внутри — тишина. Она, по-видимому, сломлена, моя женушка. Политика силы всегда приводит к желаемым результатам. Как говорили наши мудрецы? «Идешь к женщине — не забудь плетку»… Уже пять минут прошло в полной тишине. Не совсем удобно стоять здесь всю жизнь. А вдруг там, внутри, случится какое-нибудь несчастье… — Эфраим, — кричит жена, — иди, застегни мне молнию… Она снова надела платье-рубашку, потому что у простого черного разошелся шов на рукаве. Она меняет носки и снова сомневается насчет жемчуга. — Ну помоги мне, ради Бога. Что ты предлагаешь? — говорит она. Я предлагаю постель для здорового сна. Без слов переодеваюсь в пижаму. — Не валяй дурака, — бурчит жена, — я через десять минут буду готова. Уже двенадцать. Часы бьют полночь, в ресторанах гасят свечи. Спокойной ночи. Я выключаю маленький- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (102) »