Чирли застыла между дверью и парнем.

— Нет! — задыхаясь, проговорила она. — Я слишком много работала, чтобы получить эти деньги. Мы слишком много сделали для этого, Шеннон и я. Деньги принадлежат нам и только нам!

Ударив ее по лицу, парень попытался оттолкнуть ее от бювара с деньгами. Он заметил, что к нему приближается Карсон, и не раздумывая выстрелил, почти не целясь. Один за другим прозвучали два выстрела. С такого расстояния промахнуться было трудно, но это случилось. Карсон вырвал у него из рук оружие и собрался было оглушить парня, когда заметил кровь на груди бандита.

— Грязная шлюха! — заорал он. — Ты подтолкнула меня под руку, чтобы я выстрелил в себя!

Чирли взяла у него пакет и направилась к двери, но внезапно остановилась с округлившимися глазами. На пороге хибары стояли люди в форме.

— И вот, миссис Карсон, — заявил Розенкранц извиняющимся голосом, — так всегда бывает с фликами и такси. Когда в них нуждаются, их никогда нет, а когда их не хотят видеть, они тут как тут.

В первую минуту Карсон подумал, что сейчас Чирли заплачет. Но нет! Она попятилась и села на диван, прижимая к груди бювар с деньгами, как будто это был ее ребенок.

Карсон повернулся к Розенкранцу и осведомился:

— Вы давно находитесь здесь с вашими людьми?

— Да, уже порядочное время. Собственно, мы следили за вашим такси, начиная от «Желтого кота». Так уж полагается в нашей работе. В течение длительного времени ничего не происходит, а потом все решается в один момент. Один из шоферов такси сообщил нам о клиенте, который показался ему несколько подозрительным. Второго бандита мы подобрали раньше, и он без конца что-то молотил своим поганым языком. И, — закончил Розенкранц, бросив зоркий взгляд на Чирли, — один из помощников шерифа вспомнил, что в ночь трагедии они остановили девицу с двумя молодцами, очень походившими по описанию на разыскиваемых. И еще одна деталь. Та, что сидела в машине, имела светлые волосы.

Лейтенант Вильямс, который занимался раной юного бандита, встал и стряхнул пыль с колен.

— Рана серьезная, но не смертельная, — сообщил он. — Он проживет достаточно долго, чтобы предстать с сообщниками перед судом.

Карсон попытался отыскать в себе какое-нибудь, хоть малейшее, чувство благодарности к Чирли за то, что она спасла ему жизнь, ударив по руке бандита в момент выстрелов, но не находил его. У этой девицы не было других забот и желаний, кроме мыслей о деньгах, которые она пыталась приобрести нечестным способом.

Розенкранц присел на диван рядом с Чирли и насмешливо произнес:

— Ну что ж, моя дорогая дамочка, в вашем плане было много выдумки и сообразительности! Во всяком случае, вы водили за нос не только Карсона, но и всю полицию.

Открыв с невинным видом свои большие серые глаза, Чирли еще крепче прижала к груди деньги.

— Ш-ш-ш… — зашипела она, — вы разбудите моего ребенка.

Затем она посмотрела на Карсона.

Что было в этом взгляде? Мольба? Обещание? Просьба?

Карсон вздохнул и покинул комнату, устремляясь в ночь. К его большому удивлению, за ним последовал Уэнси.

— Да, тяжелое дело, — вздохнул помощник шерифа, и в его голосе слышалось сочувствие и симпатия.

— Да, слишком тяжелое, — согласился Карсон.

— Как по вашему мнению, — продолжал Уэнси, предлагая ему сигарету, — она делает вид, что сошла с ума? Или вы думаете, что она продолжает играть комедию?

— Я ничего не знаю.

Может, он этого так никогда и не узнает. Во всяком случае, все кончено. В его жизни еще будут женщины. Он на это надеялся. Но лишь после того, как зарубцуются все душевные раны, нанесенные его любви.

Возможно, позже он снова женится. Но он никогда не сможет забыть Чирли. С ее фантазией и выдумкой, с ее любовью к нему, когда она была Шеннон. Что-то изменилось в Карсоне и изменилось навсегда.

— Прощай, моя любовь… — прошептал Карсон.

— Что вы сказали? — не расслышал Уэнси.

— Нет, я ничего не сказал. Во всяком случае, ничего такого, что могло бы быть для вас интересным…