“Исторические портреты”, конец статьи. …А кто слушал — молодец.
Ирина Роднянская.
В чем победа? (О книге Беллы Ахмадулиной). — “Арион”, 2004, № 4.
Чуть более сорока лет назад И. Р. предложила “Новому миру” эту рецензию на первый стихотворный сборник знаменитой поэтессы. Рецензию отвергли. “Как мне объяснили потом <…> поэзия Ахмадулиной — слишком заурядна, неперспективна и вместе с тем „авангардна”, чтобы так пристально рассматривать ее и так пространно о ней рассуждать. (И это при том, что рассуждения мои вряд ли можно было счесть апологетическими) <…>”. Мягко говоря…
Подберем пару-тройку цитат-ключей.
“И вот — сборник восхитительных, пленительных стихов, вызывающих стойкий холодок разочарования и отчуждения. Это не совсем парадокс”.
“Гибкость и изящество поэтической речи автора „Струны” многому могут научить остальных. Белла Ахмадулина умеет создать впечатление, что ей присуще, прирождено? изъясняться стихами”.
“Игра оказывается несерьезной, риск — неугрожающим, а бескорыстие — не более чем правилами все той же игры. На занавесе нарисованы „оранжевые” языки адского пламени и эмблемы ангельской чистоты, но это внешний, искусственный покров — не конфликты и контрасты жизни увидены за мелочами, а мелочи декорированы контрастами и конфликтами”.
Борис Рыжий.
Приснится воздух. — “Знамя”, 2005, № 1.
Композиция из нескольких десятков стихотворений разных лет (от 1992 до 1999-го).
Вот ведь написал, за восемь лет
до:
Фонари, фонари над моей головой,
будьте вы хоть подобьем зари.
Жизнь так скоро проходит — сказав “боже мой”,
не успеешь сказать “помоги”.
Как уносит река отраженье лица,
век уносит меня, а душа
остается. И что? — я не вижу конца.
Я предвижу конец. И, дыша
этой ночью, замешенной на крови,
говорю: “Фонари, фонари,
не могу я промолвить, что болен и слаб.
Что могу я поделать с собой? —
разве что умереть, как последний солдат,
испугавшийся крови чужой”.
(“Фонари”, 1993, декабрь)
Вслед за подборкой Рыжего публикуется хорошее, умное, ближе к финалу щемяще-пронзительное эссе знаменитого голландца
Кейса Верхейла.
Оно
является вступительным словом к русско-голландскому сборнику Бориса Рыжего “Облака над городом Е”:
“Говоря о мелодичности как существенном признаке поэзии Бориса Рыжего, я имею в виду не только ее физическое звучание. Мелодика в его случае — это в не меньшей мере внутренний принцип, так что помимо мелодики в буквальном смысле можно говорить и о мелодике стиля, мелодике мыслей и мелодике чувств.
Если попытаться вникнуть в загадку психологического механизма, стоящего за стихами Бориса, то можно предположить, что это поэзия человека, находившегося под воздействием реальных контрастов такой силы, что в жизни он не смог с ними справиться. Эти противоречия в его биографии и в его душевном строе в конце концов и привели к его добровольной смерти. Но пока он был жив, они время от времени находили хотя бы символическое разрешение в необыкновенной гармонии его стихов.
Поэтика Бориса Рыжего, как я ее понимаю, как раз и состоит в игре в решение опасных экзистенциальных противоречий за счет мелодики <…>”. И далее К. В. приводит и разбирает мое любимое стихотворение Б. Р. “Я тебе привезу из Голландии Lego…”.
Сергей Слепухин.
Стихи. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 12.
Оттуда же, из “города Е”, из бывшего Свердловска. Пятилетней давности первая книга стихов называлась “Слава Богу, сегодня пятница!”.
Земля стоит на трех китах,
А Небо — на одной голубке,
Уравновешивает страх
Весенний воздух, странно хрупкий.
Как тяжело перемещать
На юг, восток и север дикий
И в крыльях ломких умещать
Святых растаявшие лики,
Держать над пыльной головой
Непросветленного поэта
Спасительный и роковой
Прозрачный нимб с каемкой света.
Дмитрий Тонконогов.
С миру по танкетке. — “Арион”, 2004, № 4.
Маленькая “антология” реализации новой стихотворной формы, придуманной А. Верницким.
“В самом слове „танкетка” есть что-то симпатично несерьезное, тут и боевая гусеничная машина, и подошва женской туфельки. Это такая филологическая игра и просто приятное интеллектуальное времяпрепровождение”. Из шести “танкеточных” авторов выбираю двоих; в отобранном, заметьте, неожиданно оказался похожим “сортовой”, “маркировочный” мотив:
зебры
штрих-код саванн
(Алексей Верницкий)
Сибирь
Гиперссылка
(Роман Савоста)
См. также:
А. Верницкий
и
Г. Циплаков,
“Шесть слогов о главном” — “Новый мир”, 2005, № 2.
Филология — кризис идей?
— “Знамя”, 2005, № 1.
Новая рубрика “Дискуссия” открывается полемическим эссе
Вл. Новикова
“Мне скучно без…” (об, условно говоря, длящемся “филологическом дефолте”) и продолжается
тщательно подготовленными
ответами филологов
(О. Лекманов
,
И. Роднянская
,
М. Липовецкий, И. Сурат, М. Шапир, И. Пильщиков, С. Бочаров, А. Рейтблат, А. Чудаков, М. Свердлов, Д. Бак).
Редакция сложила, Владимир Иванович поднес спичку. Занялось, вспыхнуло. Иные искры очень даже летели, как в случае с Максимом Шапиром. “Не рискуя ни оценки раздавать, ни солидаризироваться с любой из представленных точек зрения, замечу, что нервный узел проблемы нащупан, кажется, верно”, — резюмирует
Сергей Чупринин.
Хроника событий. (Обращение Константина Кедрова). — “Журнал Поэтов”, Альманах. 2004, № 6 (17).
Почтенный альманах, учрежденный группой Добровольного общества охраны стрекоз и рядом других организаций, мне сегодня на представление не потянуть. Долго возился с родственным(и) “Детьми Ра”, да и популярных авторов тут много (Андрей Вознесенский, Алина Витухновская…). Сквозная тема тоже не простая: Носорог Рассела и Витгенштейна. Поэтому остановлюсь на первой странице, где справа от хроники событий (фестивали, вечера, книги) — такое: “
Выражаю глубокую благодарность радиостанции „Эхо Москвы”, которая первой принесла весть о моей нобелевской номинации. Сердечно благодарю всех, кто болел за меня в этом году: „АиФ”, „МК”, „РИА-Новости” и телеканалы НТВ, ОРТ, ТВЦ, РБК. Глубоко признателен тем, кто удостоил меня столь высокой чести.
Константин Кедров”. Чуть ниже, в справке: “<…> Как правило, в прессу просачиваются 10 имен, оказавшихся во главе списка. По сообщениям прессы, в этом году в десятке значились имена: американец Филип Рот, датчанин Ингер Кристенсен, швед Тумас Транстремер,