неясно вырисовывающегося номера. Разглядев его повнимательнее, он вздрогнул — это был номер пятнадцать. В его сознании что-то вспыхнуло, и на мгновение он почти физически ощутил мощный и теплый поток света, но не прошло и секунды, как видение исчезло и на душе у него стало горько. Он чувствовал, что от него ускользнуло нечто важное и очень срочное. Он должен был сейчас что-то сделать, и на него ложилась огромная ответственность.

На минуту это всецело овладело им и, однако, сразу куда-то улетучилось, безвозвратно ушло. Он знал очень мало, но и этого было достаточно, чтобы прийти в отчаяние, впасть едва ли не в шоковое состояние. Полиция гналась за ним по пятам, очевидно полагая, что он убийца. Машина отчаянно дребезжала, и этот звук начал казаться ему зловещим. Конец мог наступить в любую минуту; ясно, что мотор вот-вот заглохнет, а он еще в предместье незнакомого города, и в этом проклятом, чудном костюме ему никуда не скрыться.

Именно тогда он и понял, что за ним следует какая-то машина. Он не сумел бы определить ни ее размер, ни марку, потому что ее фара была такой же затемненной, как и у его драндулета. Он немного притормозил, дав ей возможность проехать, но шофер и не собирался его обгонять. Он старался твердо держаться на расстоянии двадцати пяти ярдов. Это откровенно пугало.

Он прикинул, что едет со скоростью чуть больше сорока миль в час, хотя, по времени, его машина с напряжением то ускоряла, то замедляла ход, снижая его до тридцати миль. Он осторожно уменьшил скорость. Машина сзади тоже сбавила ход. В эту минуту предсмертный хрип задней оси резко усилился.

На губах худого мужчины в клеенчатом плаще застыла изумленная улыбка. От неизбежности катастрофы хотелось даже смеяться. Похоже на попытку кражи со взломом на роликовых коньках. Несомненно, его подстерегало множество опасностей. Он знал, что не сможет убежать от них в огромных сапогах с чужой ноги.

Слева во тьме обозначился поворот и он бросился туда, решив, что это последний шанс. Машина сзади срезала угол, и в его сознании блеснул луч надежды, но только он выехал на развилку шоссе, как преследование возобновилось.

Его удивило открытое пространство. Вероятно, госпиталь находился неподалеку от городского предместья, а он этого и не предполагал. Вот я и за городом, подумал он, проехав мимо оголенных деревьев, высившихся в темноте. Теперь они могли в любую минуту арестовать его, он мысленно приготовился, что они начнут стрелять и остановят машину. Однако они не торопились, и он продолжал ехать по лесистой местности, а безмолвные преследователи, как и прежде, оставались сзади.

Через некоторое время его покорность сменились раздражением, и он вырулил прямо на середину дороги. Когда перед ним возник удобный поворот, он свернул, но его спутники были тут как тут. Если бы ему удалось ускользнуть хоть на мгновение, то другая машина, несомненно, прибавила бы скорость и опять догнала его.

Казалось, что он в дороге уже несколько часов, даже недель. Он страшно промерз, и до него впервые дошло, что его сознание, если не считать молниеносного просветления, целиком погружено во мрак. Оно и правда напоминало эту машину, такую же разбитую, неисправную и не зависящую от его воли.

Жуткий стук между задними колесами теперь просто оглушал. Скорость также заметно уменьшилась, и в моторе вышел из строя по крайней мере один цилиндр. Его окончательно погубила внезапная впадина на дороге. Он, не глядя, ударил по дворнику, и над ним поднялась настоящая стена брызг, залившая ветровое стекло. Мотор смущенно кашлянул и заглох.

Он сидел, не двигаясь. После катастрофы молчание и радовало и ужасало. Он ждал. Но ничего не случилось.

Облака немного рассеялись, и при свете луны он смог разглядеть низкие изгороди на противоположной стороне, а за ними темные верхушки ив. Было безветренно, тихо и холодно, как на морском дне. Он осторожно повернул голову назад и увидел, что другая машина остановилась, как обычно, в нескольких ярдах от него. Разобрать, кто там сидит, ему не удалось — единственная затемненная передняя фара оказалась слишком тусклой.

Потом он заметил, что машина тронулась с места. Она очень медленно поползла вниз по дороге, развернула в сторону свое длинное лоснящееся тело, легко въехала в воду, почти не оставив ряби, и вплотную приблизилась к нему, так что сиденье водителя очутилось вровень с его собственным.

3

Боковые стекла обеих машин открылись одновременно, и человек в костюме пожарного собрался с духом, чтобы встретить неизбежное.

— Нужна ли вам какая-нибудь помощь? — прозвучал из темноты вежливый вопрос, заданный юным, звонким голосом. Ему подумалось, что это какая-то очень молоденькая девушка.

— Вы знаете, где вы? Мы на вас полагаемся, надеюсь, вы это понимаете? — Второй голос был немолодым и ворчливым, к тому же он гудел у него прямо над ухом, и от этого ему стало не по себе.

— Вести машину ночью очень трудно даже в лучшую пору, — несвязно продолжал старик, — а в это время года рано темнеет. Я много ездил по стране в молодости, но это было очень давно. Очень. Я даже не знаю, какая это дорога.

После минутного молчания беглец догадался, что означает вся странная, похожая на галлюцинацию сцена. Кто бы ни были эти добрые люди, они хорошо знали и его самого и его машину. Он осторожно, понизив голос, чтобы при случае они не смогли установить, кто он, сказал:

— Боюсь, что машина отдала концы, — и стал ждать.

— С улыбкой на устах у двигателя, — с легкой укоризной отозвался молодой голос. — Вы не возражаете, если мы усадим вас сзади? А мистер Энскомб сядет впереди, рядом со мной. Только бы нам не опоздать к обеду, я уже один раз звонила Ли. Оставьте машину Джорджа здесь. — Ничего не помнящий человек навострил уши. Имя было произнесено с явным ударением.

— У нашего Джорджа испорченный вкус по части машин, — наобум заметил он, открывая дверцу и пробираясь на заднее сиденье другой машины.

Когда его уже окутала теплая тьма лимузина, девушка ответила на его вопрос.

— Это не вкус Джорджа, бедный мальчик. Это его карман, — разъяснила она. — Продавцы подержанных машин привыкли обманывать аспирантов. И все же с его стороны было очень мило одолжить ее вам. Мне так жаль, что я вас упустила. Я ждала в вестибюле, но вы промчались мимо, сели в машину Джорджа, и мне не удалось вас поймать.

Продолжая говорить, она нажала на сцепление, и они устремились во тьму.

— Мне тоже очень жаль. Я поступил глупо, — пробормотал человек в клеенчатом плаще. Он старался ничем не выдать себя. Было ясно, что разговор вот-вот примет опасный оборот, и сейчас не время