Борис Привалов Странные происшествия в бездымный день

Районный отдел внутренних дел занимал небольшой трехэтажный особняк в тенистом саду. На третьем этаже в коридоре — длинном и широком — размещались кабинеты начальника райотдела и его заместителей, начальников отделений. Прямо против двери с табличкой «Начальник райотдела майор К. Муратов» сверкала лаком дверь с табличкой «Начальник отделения госпожарнадзора капитан О. М. Назаров». Все знали, что майор и капитан — большие друзья, и добродушно называли одного «Раймилиция», другого — «Райпожар».

Если бы кто-нибудь заглянул в эту минуту — с которой начинается наш рассказ — в их кабинеты, то увидел бы абсолютно одинаковую картину: офицеры сидели за своими столами, погруженные в думы.

О ЧЕМ ДУМАЛ ТОВАРИЩ НАЗАРОВ, РУКОВОДИТЕЛЬ БОРЬБЫ С ПОЖАРАМИ

Как о чем? О пожаре, конечно! Ему срочно требовался пожар. Не обязательно с устрашающими малиновыми сполохами и гигантскими языками пламени, с арбузным треском лопающихся стекол и грохотом падающих балок. Вовсе нет! Для полного счастья Оресту Михайловичу и возглавляемому им отделению вполне хватило бы какого-нибудь захудалого, еле смердящего пожаришка, пусть бы даже без огня, с одним дымом. На этот очаг возгорания были бы брошены самые передовые противопожарные средства, огонь и дым были бы уничтожены, а отделение вышло бы на первое место среди прочих районов республики! Неужели сегодня опять будет бездымный день?!

«О, господи, хотя уже почти доказано, что тебя нет, почему бы тебе все-таки не послать на наш район малюсенький пожарчик? — думал Орест Михайлович. — Вон сколько еще стоит домишек, обреченных на снос, и жителей из них давно переселили в новые кварталы… Эти бывшие дома, как охапка сухой соломы — фу! Ох, как плохо, что все хорошо! То есть, конечно, хорошо, что у нас нет пожаров — значит, мы работаем с населением, значит, наши противопожарные меры надежны, огонь боится к нам сунуться… А с другой стороны… Помоги нашему отделению, уважаемый!»

Из этой мысленной тирады, однако, не следует делать выводов о набожности уважаемого товарища Назарова; напротив — он был стопроцентным атеистом. Но, когда создавалось трудное положение, глава пожарников всегда вспоминал различные потусторонние мистические силы. И сейчас был как раз такой случай: у Ореста Михайловича из головы никак не шел разговор с инспектором, который на днях приезжал из областного центра. Ай, какой неприятный получился разговор!

— Дорогой мой! — ласково сказал инспектор, — .твои пожарники совсем обленились. Они нюхают только дым от сигарет и шашлычных мангалов. Они видят огонь только в газовых зажигалках. В соседнем районе за последний квартал ликвидировано десять возгораний, драгоценный мой Михалыч! Там пожарными совершено три героических поступка и один подвиг! Вот это — джигиты! Вот это — покорители огненной стихии! Такие красивые слова не я придумал — в газетах писали. А чем занимаешься ты? Борщ да плов кушаешь? Кому должны, по-твоему, присудить первое место за полугодие: тому району, где есть герои, или тому, где ничего нет, — и загораний, а, следовательно, и героев? А? Знаю, знаю, что ты скажешь — отсутствие пожаров означает большое достижение и т. д. и т. п. Верно, дорогой. Но если ничего не горит, то не за что твоим подчиненным и деньги платить! Выходит — получаешь зарплату за то, что нет работы! Диалектика! С ней не поспоришь!

И довольный своим остроумием, инспектор долго хохотал, хлопал Ореста Михайловича по спине.

Когда приступ веселья закончился, он тяжело вздохнул, налил в пиалу зеленый чай, шумно отхлебнул и грустно молвил:

— Последний раз тебя предупреждаю, Михалыч. Как другу говорю: не будет возгораний — не видать тебе первенства. Не играй с огнем, дорогой, — сам сгоришь!

И вот теперь товарищ Назаров сидел и ломал голову: откуда взять его, этот треклятый пожар? Ну, пусть хоть бы дым какой-нибудь пошел, что ли…

О ЧЕМ ДУМАЛ КАРИМ МУРАТОВ, БОРЕЦ ЗА ОБЩЕСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК, СИДЯ В КАБИНЕТЕ ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ КОРИДОРА

Как о чём? О порядке, конечно! Только направление мыслей майора Муратова было прямо противоположно грустным думам его друга «Райпожара». Майор с удовольствием пыхтел любимой трубкой, и ароматный сладкий дымок наполнял кабинет.

Когда Муратова направили в этот район, все его коллеги качали головами и вздыхали сочувственно.

— Дорогой Карим, — сказал начальник управления, — этот район — самый тяжелый в городе. Такое впечатление, что его население живет только для того, чтобы выпивать, драться, писать анонимные письма, не говоря уже о внутриквартирных конфликтах и даже алиментах.

И вот прошло четыре года… Район называют теперь образцовым, тишайшим, показательный, передовым… Уф! Как только не называют!

Майор нажал кнопку звонка и не успел убрать с нее палец, как в кабинет вошел дежурный — сержант Маликов.

— Никаких новостей?

— Так точно, никаких, товарищ майор! Полный порядок!

— Я тебя попрошу, дорогой, не в службу, а в дружбу — сооруди чаек, пожалуйста, совсем от жажды погибаю.

— Слушаюсь! Мне по секрету сказали, товарищ майор, что сегодня у пожарников особенно хорошая заварка имеется. Пойду попрошу немного, по-соседски.

Маликов вышел. Муратов с удовольствием посмотрел в окно, на улицу: раз в районе тихо — значит, милиция работает что надо!

Дверь приоткрылась.

— Разрешите, товарищ майор? — спросил сержант Маликов.

— Входи, входи, — и Муратов, представив себе пиалы с ароматным чаем, зажмурился от удовольствия.

В кабинет вошел сержант Маликов в сопровождении милиционера Ковшова. Между ними шла известная всему городу модница Роза Максимовна.

Ни у кого из вошедших чайника в руках не было.

— Что случилось? — спросил Муратов.

— Товарищ майор! — доложил Маликов. — Данная гражданка занималась оптово-товарными операциями. Имеются свидетели и вещественные доказательства! Вместе с ней доставлен кладовщик Беркин. Он — в комнате дежурного.

Маликов многозначительно кивнул на большую черную сумку в руках Ковшова. Из нее выпирали три больших свертка.

— Что это? — спросил майор.

— Серзизы. Чайные, сувенирные, на шесть персон каждый. Еще три сервиза данная гражданка разбила прямо на складе.

Роза Максимовна заплакала. Муратов смотрел на нее с бесконечным удивлением: в его голове не укладывалось, как могла она, жена уважаемого в городе человека, очутиться в милиции?!

— Я не виновата! — выдохнула сквозь слезы Роза Максимовна. — Не знаю, как со мной это могло произойти, поверьте!

ПРОИСШЕСТВИЕ ПЕРВОЕ. РОЗА