приближался к ним, в то время как погоня рассеялась по причалу, пытаясь найти хоть какую-нибудь лодчонку. Преследователи по-прежнему что-то кричали, но ветер сносил их вопли.
— Сэр, — крикнул Джек пловцу, который при всей его силе, похоже, начинал выдыхаться, — сюда. Сюда! Держитесь!
В то время как матросы без приказа переместились к другому борту, чтобы уравновесить шлюпку, Джек потянулся к пловцу. Пальцы утопающего скользнули по пальцам спасателя, но всколыхнувшаяся волна разнесла их. Рыжая голова скрылась под водой, но, когда пловец вынырнул снова, Джеку удалось ухватить его за большой палец, а потом — уже второй рукой — он сумел прихватить и запястье. Очередная волна едва не разделила их вновь, но незнакомец вскинул левую руку, и Джек, напрягшись из последних сил, словно вытаскивая из моря огромного загарпуненного тунца, втянул-таки его в шлюпку.
При этом они едва не перевернулись, но все закончилось благополучно — пловец растянулся на днище, уткнувшись в шпигат, Джек с размаху сел обратно на банку, шлюпка выровнялась, и матросы схватились за весла.
Джек присмотрелся к незнакомцу, представлявшему собой прелюбопытное зрелище, поскольку кожа его была сплошь синей от холода, но лишь в тех местах, где ее не покрывали рыжие волосы. Особенно густыми они были на груди, на лице и в паху беглеца. Кроме того, на фоне всей этой синевы и огненной шерсти выделялись шрамы, в великом множестве и во всех направлениях испещрявшие тело спасенного.
Сорвав с себя плащ, Джек накинул его на голого пловца, который судорожно закутался в него и попытался что-то сказать. Но не смог — у него лязгали зубы.
— Куда плывем, сэр? — спросил один матрос Джека. — К кораблю или к берегу?
До сих пор Джек не задавался этим вопросом, но теперь задумался о том, как поступить с беглецом. Омытая морской водой нагота словно бы придавала его облику младенческую невинность, а у самого Абсолюта во всем Ньюпорте оставался лишь один человек, до которого ему было дело.
— Уж не вор ли вы, сэр? Не следует ли нам сдать вас властям как преступника, которого ждет повешение?
Голова спасенного закачалась. Дрожащие губы неловко зашевелились.
— Не… не… не…
— Так оно, значит, вот, — встрял другой матрос. — Этот парень, небось, тот самый распоследний чертов ирландец, которого мы, стало быть, ждали.
Рыжий пловец отреагировал на сказанное энергичными кивками, а потом и словами, сбивчивыми, но прозвучавшими с безошибочным ирландским акцентом:
— Я… самый и есть. И если вы… вы… вы отвезете меня обратно, то, ох, ребята… — Он сбросил плащ и жестом указал на свои сморщившиеся от холода гениталии: — Му-му-муженек одной особы закончит работу, которую на… начало море, и сделает меня по-настоящему последним монархом Ирландии!
Матросы расхохотались, и Джек присоединился к ним.
— Гребите, — сказал он, — ибо, похоже, все пассажиры готовы взойти на борт.
Наклонившись, молодой офицер взял ирландца за руку:
— Джек Абсолют, сэр, к вашим услугам.
— Вы уже оказали мне услугу, сэр, выхватив меня из волн, как Эней Анхиза из пылающей Трои. За что я пребуду перед вами в долгу, ибо никогда не забываю ни обид, ни благодеяний. Это так же верно, как то, что меня зовут Хью Макклуни, а если проще, то Рыжий Хью.
Высвободив руку, Джек вспомнил, что в ней был конверт, но, когда бросил взгляд на воду, понял, что прощальные слова миссис Симкин поглотило море.
«Ну и ладно, — подумал Джек, погладив грудь. — Она у меня здесь и так. А некая частица меня тоже всегда пребудет с нею».