хватит болтать, пора технику к бою готовить.

Тут откуда-то из кустов местный авторитет Печкин в маскхалате и в каске с листочками вылезает.

— Нельзя вам технику готовить. Надо солдат накормить сначала. Они три дня не ели. Вы же не варвары какие!

— Ничего себе, — кричит Матроскин. — Они наше Простоквашино захватили, а мы их еще кормить должны. Пусть твой министр их кормит.

— Не может он их кормить. Его за хорошую работу повысили. Ему сейчас некогда с одной армией возиться. Он сейчас всеми армиями командует.

Матроскин даже за голову схватился:

— Ни одной страны нет в Европе, в которой все так же было бы запутано, как у нас в Простоквашино! На следующих выборах выставляю свою кандидатуру в президенты. Будем в стране порядок наводить.

— Почта уже согласна! — встал Печкин по стойке «смирно».

И пошли они десантников кормить.

КАК В ДЕРЕВНЕ ПРОСТОКВАШИНО ДЕСАНТНИКОВ В ПЛЕН СДАВАЛИ (Глава четвертая. Гуманно-воспитательная)

С тех нор как в Простоквашино войска ввели для наведения конституционного порядка, жизнь полевых командиров Матроскина и Шарика с каждым днем все больше осложнялась.

Вот, например, попробуй разберись, что им делать с десантниками, которые на почте засели. С одной стороны, они были захватчики, а с другой стороны, им так начальники приказали, они же не сами пришли.

Командование про них забыло. Высадить-то их высадили, а про армейское обеспечение не вспомнили. Их было жалко, потому что несколько дней их никто не кормил.

Хитрый Печкин уговорил Матроскина и Шарика десантников спасти — поддержать в продовольственном смысле. Они договорились так, что десантники им в плен сдадутся часа на два, на время обеда.

Как было договорено, Матроскин и Шарик в полном вооружении к почте подошли. Суровый старшина своих десантников выстроил и командует:

— Равняйсь! Смирно! Всем в плен шагом марш!

Шарик его останавливает:

— Не всем. Вы, старшина, здесь останетесь.

Старшина кричит:

— Это почему? Я что, хуже всех, что ли?

— Потому что вам удалось бежать, — говорит Шарик. — Должен же кто-то начальству доложить, что эти десантники захваченные, а не дезертирные.

Все, конечно, с этим согласились. А старшина на почте не пропал, выжил. Он там посылку нашел одну, продуктовую.

Таким образом, все очень хорошо получилось, только вовсе не очень хорошо. Десантники обратно уходить не захотели.

День они не хотят, два не хотят. Тут Матроскин забеспокоился:

— Да мы же их не прокормим! Почему о них не спрашивают? Что у них, командования нет? О чем там твой маршал думает? Это же войска, а не забытые песни.

Послали они в аппарат маршала запрос:

— Не пропали ли у вас десантники?

Оттуда ответ:

— Не пропадали. Все наши на месте.

Тогда Mатроскин выслал фотографии десантников и их личные номера:

— Не ваши ли?

Ему отвечают:

— Вроде похожи. Под наших работают. И номера наши, и лица нашинские. Только у наших сзади парашюты были, а у этих нет.

Пришлось Матроскину и Шарику десантников по одному по домам отправлять, билеты им покупать за собственный счет.

Но все опять не так. Как только десантники домой приезжали, их тотчас же военкоматчики находили, арестовывали и в кутузку запихивали как дезертиров.

Матроскин все думал:

— Как-то странно у нас в Простоквашино устроено. Все через голову. Наверное, еще лет двести пройдет, пока все окончательно распутается. А может, кому-то это очень выгодно все так запутать?

Но об этом в следующий раз.

НАЕЗД НА ДЕРЕВНЮ ПРОСТОКВАШИНО (Глава пятая. Уголовная)

Однажды, ближе к осени, когда наконец ясно стало, что тепло уже на юг собралось улетать, кот Матроскин ехал на тракторе тр-тр Мите по просторам сельской местности. Ехал, ехал, вдруг кто-то как ударит по трактору сзади. А это «мерседес» на него налетел.

Из «мерседеса» вышел такой лоб, что странно было, как он там умещался, и говорит:

— Ты куда прешь?

— За реку, за сеном.

— За каким еще сеном?

— Для Мурки.

— Мурка — это что, «Раз пошли на дело»? — насторожился лоб.

— Мурка — это корова, — объясняет Матроскин.

— Ты что мне мозги в узел запутываешь? — кричит лоб. — Сено, корова! Ты же мне мой «мерс» сломал. Ты что, не видишь? Гони тысячу баксов!

— Какую тысячу баксов? — удивился Матроскин. — Ты что, дядя, с ума сошел? Ты сам на меня наехал, значит, ты и виноват.

Лоб категорически не согласен:

— Я ехал себе тихо, как овечка, — говорит он, — а ты вдруг возник, козел.

— Я не козел, я кот, — говорит Матроскин.

— Для меня все вы тут козлы. Раз я в тебя врезался, значит, кто виноват?

— Кто сзади. По правилам.

— Ты про свои правила забудь! — кричит лоб. — Ты наши правила слушай! Ты возник, ты и виноват. Если бы тебя не было, я бы на тебя не наехал. Давно из тебя шапки не делали? В общем, гони тысячу баксов, а не то я тебя на счетчик поставлю.

— На какой счетчик? — спрашивает Матроскин.

— На наш, простоквашинский. Сегодня тысяча баксов, завтра две, послезавтра уже три. А дальше… — он задумался, — а дальше… еще больше.

— А если я не заплачу? — спрашивает Матроскин.

— Тогда мы из тебя шапку, а из твоей коровы дубленку сделаем. Дошло до тебя, козел?

— Дошло, — сказал Матроскин и сразу с места происшествия в милицию поехал к милиционеру Люськину.

Тут дождь сильный начался. А есть такая примета народная: если сильный дождь на улице, значит, все начальство в кабинете сидит.

И точно, милиционер Люськин в кабинете сидел.

Матроскин все ему и объяснил, что и как. Что на него наехали и его же на счетчик поставили. И что тысячи баксов в деревне Простоквашино и за сто лет не собрать. Может быть, в городе Простоквашинске в Простоквашбизнесбанке такая сумма у кого-то из администрации и имеется. Но он, Матроскин, выше трех долларов капитала никогда еще не поднимался.

Милиционер Люськин спрашивает:

— Этот лоб был на сверкающей машине?

— На сверкающей.

— Антенна у него красного цвета?

— Красного.

— На капоте кружка пива нарисована?

— Нарисована.

— Значит, все в порядке. Он из простоквашинской группировки.

— Ну и что? — спрашивает