не откажешься. Это твое предначертание.
Зыбучие пески миссии Джеза засасывают Реда вниз, однако это не тот зыбучий песок, в котором всякое сопротивление лишь ускоряет погружение. Борись — и, может быть, тебе удастся преодолеть это. Сдайся — и ты обречен.
Ред берет телефон и набирает номер Кейт.
— Кейт Бошам.
— Кейт, это Ред.
— Привет, Ред. Как ты?
Ее голос настолько обалденно нормален, как будто доносится с другой планеты.
— Кейт… Это не Дункан. Это Джез.
— Что? Что не Дункан?
— Убийца. Убийца апостолов. Это Джез. Это он убийца.
— Ред, о чем вообще ты говоришь?
— Он сейчас здесь. Собирается меня повесить. О Господи, Кейт… ты должна помочь.
— Где ты?
— Я у…
Джез выхватывает телефон из руки Реда и захлопывает его.
— Давай. Вешайся.
«Я у… Кейт поймет, что я у себя дома. Всех остальных он прикончил у них дома».
Хаотичные мысли пробегают в голове Реда.
Филипп Род, свисающий со своей лестничной площадки в Фулхэме в прошлом году. Как оно началось, так и закончится — телом, безжизненно свисающим с лестничной площадки.
Может быть, Кейт не поверит ему. Она и Джез… может быть, она последний человек, который способен в это поверить.
Известно, что невозможно повесить человека против его воли. Он просто не будет этого делать. Ну не бросится он в сладкие объятия смерти по доброй воле, вот и все. Его нужно оглушить, избить или применить какую-то хитрость. Но Джез, похоже, намерен обойтись и без хитрости, и без насилия.
Ред смотрит ему в глаза.
— Да пошел ты…
Он видит Джеза в туннеле света, в котором сталкиваются и бушуют их воли. Сила обвинений Джеза резко ударяет в грудь Реда и вихрем кружит вокруг его головы — божественный ветер, который силится сбросить его с перил в небытие. Ред, согнувшись, противится этому урагану.
Не сломайся! Не сдавайся!
Ред льнет к перилам, как будто к самой жизни.
Именно в этот момент до Джеза доходит, что Иуда не будет играть предложенную ему роль. В тот самый момент, когда Ред понимает, что его воля взяла верх.
Джез тоже понимает это и, мгновенно схватив Реда за плечи, толкает его, чтобы сбросить с перил. Ред теряет равновесие, его торс отклоняется в горизонтальное положение. Руки, напрягаясь до боли, пытаются остановить падение, но потом инстинкт срабатывает быстрее, чем мысль, и руки взлетают к шее и успевают ухватить петлю прежде, чем она затянулась. Тугой узел с нестерпимой болью стягивает его пальцы.
Только пальцы — пальцы двух его рук, находятся между веревкой и горлом. Хрупкий барьер, отделяющий жизнь от смерти.
Ред беспомощно дергается в воздухе, пытаясь как-то освободиться от петли. Давление ее столь сильно, что ему невольно приходится запрокинуть голову и широко открыть рот, чтобы набрать воздуху.
Джез перегибается через перила. В руке его поблескивает скальпель.
Ред беззащитен, ибо, борясь за дыхание, не может закрыть рот.
На лице Джеза, под терновым венцом, полная сосредоточенность. Его голова склоняется к голове Реда настолько близко, что они могли бы обменяться поцелуем.
Скальпель во рту Реда.
Резкий вкус крови, когда острое лезвие надрезает язык, — точно так же, как представлял себе это Ред, когда в одиночку пытался восстановить картину преступления в доме Филиппа Рода.
Последний шанс.
Ред отцепляет пальцы правой руки от петли и сжимает их в кулак. С той стороны, где ее больше не удерживает рука, петля резко затягивается, и, чтобы ослабить давление, Ред резко сгибает шею, отворачивая голову в противоположную сторону.
В слепом отчаянии он наносит правым кулаком резкий удар вверх и ощущает столкновение своих костяшек с хрящом. Джез, вскрикнув от удивления и боли, выпускает скальпель, и острое лезвие скользит вниз, в горло Реда.
«О Господи! — мелькает у того в голове паническая мысль. — Я сейчас проглочу этот нож! Я проглочу его, и он покромсает на кусочки все мои внутренности!»
Чудовищным усилием, преодолевая давление веревки, Ред дергает головой вперед и языком выталкивает скальпель назад, прочь от горла. Выплюнуть его не удается, но теперь он не так глубоко, и Ред, извернувшись, хватает его пальцами и вытаскивает изо рта.
Джез отнимает руки от лица. Сморкаясь кровью, он снова нагибается, хватает левую руку Реда и старается отцепить его пальцы от петли.
Если Ред не удержит руку внутри петли, ему конец.
Скальпель по-прежнему в правой руке Реда, и ему взмахом удается полоснуть Джеза по правому боку. Лезвие рассекает резину гидрокостюма в том самом месте, где Джез сам нанес себе порез в декабре прошлого года, сидя на кровати Томаса Фэрвезера.
Вскрывается старый шрам, и Джез, пронзительно вскрикнув и отпрянув, зажимает бок обеими руками.
Ред поднимает руки над головой и пытается разрезать веревку скальпелем. Однако веревка неистово дергается от его собственных движений, и он не может обрести точку опоры, чтобы осуществить задуманное.
«Нужно натянуть веревку. Тогда я смогу разрезать ее. Но я не могу держать веревку в натянутом состоянии и при этом резать ее одной рукой. Мне нужна левая рука, чтобы держать ее, пока правая рука режет. Но левая рука — это единственное, что не дает петле выдавить из меня жизнь!»
Джез на время выведен из игры. Привалившись к стене, он пытается остановить кровотечение из бока.
Выбора нет.
Ред убирает левую руку из-под веревки, и петля тут же стягивает его шею. Ничто более не ограждает его от удушья. Счет идет на мгновения. Вскинув левую руку над головой, Ред хватается за веревку и начинает резать ее скальпелем как раз под своим мизинцем, там, где она наиболее натянута.
Петля сдавливает дыхательное горло. Воздуха в легких не осталось, перед глазами пляшут черные мушки.
Ну, давай же!
Если веревка не будет перерезана сейчас же, он потеряет сознание. А если он потеряет сознание, он умрет.
НУ, ДАВАЙ ЖЕ!
На краю поля зрения Реда возникает движение. Джез поднимается, снова опираясь о перила. На его гидрокостюме блестит кровь.
Джез тянется к правой руке Реда, руке со скальпелем.
В пальцах Реда резкая боль — Джез пытается оторвать их от лезвия.
Еще чуть-чуть, и Ред может отключиться. Забытье уже манит его, темное вечное забытье.
Но тут последние нити веревки подаются, и Ред с грохотом падает на пол с высоты шести футов.