говорят, будто болото вокруг острова сильно преет и выделяет теплоту. Оттого ни снега, ни льда вокруг Птичьего леса нет.

Над лесом зимой всегда белесый туман, будто там разложили большущий костер из сырых дров.

Попасть бы туда! Скорей бы приезжал Волька!

5

Когда мама ушла на работу, Елка снова села возле окна. От мороза на стеклах выросли льдистые леса — еловые, сосновые. А если долго вглядываться в рисунки мороза на стеклах, увидишь, что захочешь: вон среди леса избушка, а вот узор, похожий на лилию…

Елка долго разглядывает морозные рисунки — каждый день они новые, — а затем ладошкой прогревает стекло. Появляется небольшое окошечко. Теперь видна маленькая часть улицы: два деревянных дома, заборы, к которым жмутся сугробы, телеграфный столб, куст акации под окном — и ничего больше.

Размахивая портфелями, пробежали из школы мальчишки. А вон и Никишка. Какой-то мальчишка подставил ему ножку, и Никишка — кувырк лицом в снег. Пока вставал, мальчишка убежал, а Никишка — за ним. Догнал или не догнал — из окошка не видно.

Завидно. Хочется быть, как Никишка, — так же бегать по улице, кидаться снежками или просто идти и смотреть на лохматые от инея провода, на встречных мальчишек и девчонок, на бегущие над головой облака…

А вон почтальонка — пожилая женщина с черной сумкой через плечо. Может быть, в сумке письмо от Вольки? Нет, почтальонка прошла мимо дома. Почему Волька не пишет? Она ведь отправила ему два письма… Может, он не приедет летом? Но ведь он так хотел в Птичий лес… Говорят, там необыкновенные лилии. Взглянешь на них — все болезни как рукой снимает. Так хочется верить! Потому что хочется быть, как все: ходить в школу, самой выбирать интересные книжки в библиотеке, кататься на коньках, залезать на забор, как вон тот маленький мальчик в серой пуховой шапочке: залез на забор, уселся на нем, болтает ногами — упадет ведь! Но малыш не упал, а спрыгнул в сугроб, провалился по пояс — ой, смешной! Он же валенки в снегу потерял!..

6

Какой день недели самый лучший? Конечно, воскресенье! В воскресенье тебя не будят рано, чтобы проводить в школу. Можно в кино на десять тридцать или на двенадцать сходить. А потом, если приготовил домашнее задание, бегай весь день на улице и делай что хочешь.

У Вольки есть календарь. Обычный настенный календарь. Все праздничные и воскресные дни помечены красными цифрами. Сегодня Волька пришел из школы и первым делом зачеркнул фиолетовыми чернилами еще одну черную цифру.

А завтра… Завтра выходной!

Когда он проснулся, на часах было всего лишь восемь. Можно бы еще чуть-чуть поваляться в постели. Но Волька решил встать — сегодня ведь столько дел!

На дворе мороз и неяркое солнце. Полным-полно малышки. Почти все катаются на салазках.

Подошел мальчуган с санками — от горшка два вершка, лицо закутано синим шарфом, только глаза и видно. Уставился на Вольку.

— Тебе чего?

— Плокати, — раздалось из-под шарфа.

Волька поморщился: с такими карапузами ни поговорить, ни поиграть — вечно ревут, если что-нибудь не так.

— Я иглать хочу, — заявил малыш.

— Со мной? — удивился Волька. — Иди с ними играй. — Он кивнул на малышей, которые устроили санный поезд. — Чего ты ждешь? Иди играй с ними.

— Они не иглают.

— А со мной можно, да?

Малыш кивнул. А Волька обиделся: подходит какая-то малявка и хочет играть. Смешно!

— А говорить ты умеешь?

— Я иглать хочу.

— Скажи: р-р-р.

— Лы-л.

— Ладно. — Волька вздохнул. — Садись.

Малыш мигом оседлал салазки. Волька прокатил его два круга по двору и остановился возле грибка, торчащего из песочницы, засыпанной снегом. Уф! Спина даже взмокла. Малыш хоть и маленький, а тяжелый — наверное, много манной каши ест.

Волька снял шапку и вытер ею пот со лба. И тут вдруг — бац! В лицо залепили снежком. Бац! Бац! Снежки сыпались один за другим. Снежный ком попал в малыша, и тот заревел.

— Эй! — обозлился Волька, увидав двух незнакомых мальчишек, которые стояли возле гаража и лепили снежки. Наверное, они были с другой улицы. — Вы чего? — Волька кивнул на ревущего малыша. — Он ведь маленький.

— А мы не в него! — Мальчишка снова кинул в Вольку снежок. Волька увернулся, но другой снежок попал прямо за шиворот. И тогда Волька кинулся на незнакомого мальчишку и повалил в снег. Мальчишки не ожидали нападения и растерялись: ведь они были года на два старше! Несдобровать бы Вольке, но тут один из них, в заячьей шапке, сказал, поднимаясь из сугроба и стряхивая с себя снег:

— Саньк, постой, не тронь его, я ведь его знаю.

Волька взглянул: ба! Да ведь это же Ромка!

Ромка подошел к нему и спросил:

— Ты чего лезешь?

— Вы первые…

— Первые-первые…, а ты не лезь. — Ромка повернулся к товарищу. — Я его знаю, я его в Боровом видел, на даче.

— Дай ему по шее, — предложил товарищ.

— Не надо, — примирительно сказал Ромка. — Ты в какой школе?

— В тридцать седьмой.

— Понятно. Поэтому я тебя раньше не видел. Чего ты здесь делаешь?

— Я тут живу, — Волька кивнул на дом, в котором жил. — Я тебя тоже давно не видел. Ты правда нашел дорогу в Птичий лес? Помнишь, ты говорил, что нашел. Мы с Никишкой — ты помнишь? — к тебе подходили.

— А-а! Птичий лес… Нашел!

— А про динозавров ты наврал. Они давно вымерли. Я про них книжку читал.

— Хочешь верь, хочешь нет — мне все равно. Я сам их видел. Своими глазами. Это все враки, что они вымерли. Ты про Несси читал? Про Лохнесское озеро?

— Не читал.

— Он ничего, кроме «Пионерской правды», наверное, не читает, — сказал Ромкин товарищ. — Ладно… — Он презрительно махнул на Вольку рукой. — Пошли.

— Я читаю, — обиделся Волька.

— Ты «Следы невиданных зверей» читал?

— Нет, — признался Волька.

— Я же говорил — ничего он не читает. Он безграмотный, — заявил Ромкин товарищ. — Про Несси не читал! Первый раз вижу такого темного человека. Несси, если хочешь знать, настоящий динозавр!

— И в Птичьем лесу такие есть, — сказал Ромка. — Сам видел.

— А зимой… как же они зимой? Подо льдом живут?

— Они впадают в анабиоз. Ты знаешь, что это такое?

Волька покачал головой.

— Первый раз вижу такого человека, — ухмыльнулся Ромкин товарищ. — Айда, Ромк, отсюда. Связался не знай с кем. Он под стол пешком ходит, а ты ему — анабиоз!..

И оба исчезли за гаражом.

7

Дни стали длиннее; небо над Боровым было белесым и низким; солнце показывалось редко, но в распахнутую форточку тянуло южным ветром с