взяли?

Гаркуша. Он же из своего сада, не из казенного. Подарочек. Теперь это образцами продукции величают. Кому поросеночка, кому сазанчика, а тебе абрикосики.

Трубачева. Образцы? Чушь какая!

Гаркуша. А ты не сердись. Люди так устроены: за добро добром отвечают. Ты им, они тебе. Еще хотела тебя спросить... Тут мужчина один приехал из центра.

Трубачева. Ко мне?

Гаркуша. Ко всем. Среди людей работать, среди масс... Консультант, одним словом... Просили ко мне определить на жительство.

Трубачева. А как же я?

Гаркуша. А он на срок... Недели две, а там опять в центр... Не осердишься, если я его в свою комнату поселю, а сама здесь на диванчике...

Трубачева. Собственно, я не могу возражать. Делайте, как вам удобнее.

Гаркуша. Я об твоих удобствах забочусь. Некуда человека определить. Люди вокруг семейные. Спасибо тебе, голубушка, за разрешение.

Стук в дверь.

Заходите.

Входит Тысячная с кошелкой в руках.

Тысячная. Здравствуйте, Мария Петровна.

Трубачева. Здравствуйте, Анна Ивановна.

Тысячная. Я за ответом, бабушка.

Гаркуша. Веди своего постояльца.

Тысячная. Спасибо, бабушка. Выручили. (Трубачевой.) Уж извините нас. Из центра человек... А они, знаете, как? Приезжают, когда могут. Доцент какой-то, человек, по видимости, интеллигентный. Может, и вам будет повеселее?

Трубачева. Обо мне не беспокойтесь.

Тысячная. У меня профессия такая, чтобы обо всех беспокоиться. (Гаркуше.) Тут я кой-что прихватила. (Отдает кошелку.) Ну и бутылочку, конечно. (Трубачевой.) Не возражаете? Массовая работа без этого напитка не обходится. И вы уж примите, пожалуйста, сегодня участие в этой работе. Товарищ Шеремет придет. Находит время приезжего специалиста встретить...

Трубачева. У меня лекция завтра в полеводческой бригаде. Подготовиться надо...

Тысячная. Вот вы с нами и подготовитесь... (Уходит.)

Гаркуша (вынимая продукты и раскладывая все по тарелкам). Неудобство тебе, голубушка... Но, считай, единственный раз. Яишенку, пожалуй, изжарить надо. С сальцем.

Трубачева. У вас как будто все продукты кончились?

Гаркуша. Кончились, а потом появились... Приобрела десяточек, свеженьких... Да и свои курочки снеслись. Гостей хлебом-солью надо встречать.

Трубачева. Тогда я все же приведу себя в порядок.

Гаркуша. Приведи, приведи, красавица... Все ж таки гости будут, в нашей одинокой жизни развлечение.

Трубачева уходит в свою комнату. Гаркуша накрывает на стол. Стук в дверь.

Заходите, заходите.

В комнату входят Шеремет, Тысячная и Голубь с чемоданчиком и портфелем.

Шеремет. Здравствуйте, Пелагея Терентьевна. Как живем?

Гаркуша. Вашими молитвами, товарищ директор.

Шеремет. Значит, хорошо живете. Да и чего вам плохо жить, дом просторный.

Гаркуша. Личная собственность досовхозного периода.

Шеремет. Совхоз молодой, обстроится. Все в порядок придет. (Голубю.) Тут Дом приезжих старый был. Сейчас реконструкцию делаем, гостиница будет. Но пока приходится выкручиваться. Надеюсь, у бабушки, то есть Пелагеи Терентьевны, вам будет неплохо. Доктор тут у нее проживает...

Голубь (кашлянув). Доктор?

Шеремет. Да, женщина одна молодая... Квартиру ожидает... (Гаркуше.) Так где товарищу поселиться?

Гаркуша. Вот здесь ваша комната будет. (Уходит с Голубем.)

Шеремет. Какой-то он малословный консультант, а массовой работой занимается.

Тысячная. Поживет — разговорится... Может, Мария Петровна его подлечит, останется подольше.

Шеремет. Ну, ты свои любовные сюжеты не развивай... Откуда у тебя страсть такая?

Тысячная. Фильмики влияют.

Шеремет. Лекций надо побольше, обсуждений разных, дискуссий...

Тысячная. Этим тоже не пренебрегаем. Две недели назад дискуссию провели «Что такое счастье?»

Шеремет. Выяснили этот вопрос?

Тысячная. В основном, Степан Тимофеевич. Одни говорили, что видят счастье в учебе, другие — в работе...

Шеремет. А ты в чем видишь свое личное счастье?

Тысячная (с вызовом). А я в культурно-просветительной работе.

Шеремет. Хорошая ты женщина, Анна Ивановна, но шельма все-таки. Это же прикладная часть жизни.

Тысячная. А что ж мне еще делать? Муженек в агрономии по уши завяз. А мне уже сорок лет...

Шеремет. Сорок лет — бабий век, сорок пять — баба ягодка опять.

Тысячная. Против данного тезиса не смею возражать.

Шеремет. А Мария Петровна-то дома?

Тысячная. А у вас что, Степан Тимофеевич, тоже простуда?

Шеремет. Ну-ну, ты брось свои намеки.

Тысячная. Я бы бросила, да не знаю, в какую сторону.

Входят Гаркуша и Голубь.

Гаркуша. Григорий Васильевич говорит, комната им нравится.

Тысячная. А перинка как, годится?

Шеремет. Ты, Анна Ивановна, всегда скажешь такое... (Голубю.) Анна Ивановна у нас литературы всякой много читает.

Гаркуша. Может, к столу присядете?

Шеремет. И правильно... Только, по-моему, у нас не все еще здесь?

Гаркуша (открывая дверь). Мария Петровна!

Входит Трубачева.

Шеремет. Принимайте гостей... Познакомьтесь, товарищ Голубь Григорий Васильевич. (Голубю.) А это наш врач, Мария Петровна. Терапевт, между прочим. Очень даже большим уважением в совхозе пользуется, хотя и работает у нас сравнительно недавно.

Все усаживаются за стол. Шеремет между Трубачевой и Тысячной. Голубь хочет сесть рядом с Тысячной, но она незаметно переводит его к Трубачевой.

Гаркуша. Яишенку сразу будете или закусите?

Шеремет. Закусим, Пелагея Терентьевна, и вас просим присесть... (Наливает всем стопки.)

Голубь (закрывая рукой стопку). Извините, я не пью.

Шеремет (оторопев). То есть — как?

Голубь. Как-то не научился.

Тысячная. Мы вас подучим.

Голубь. Не нахожу удовольствия.

Шеремет. А кто ж в этом находит удовольствие? Разве ж только что Анна Ивановна.

Тысячная. Вы скажете, Степан Тимофеевич. (Голубю.) Пусть будет налито, а вы сами распорядитесь.

Шеремет (наливая Голубю). От одной стопки еще никто не умирал.

Гаркуша. Если б у нас пили здесь по одной стопке, кооперация бы прогорела.

Шеремет (поднимая стопку, Голубю). Пьем за вас, наш гость дорогой, за успех вашей работы... Будьте здоровеньки.

Все пьют, Голубь закашлялся.

Э-э, да вы и в самом деле не специалист в этом опасном деле.

Трубачева (Голубю). Запейте водой.

Голубь. Спасибо.

Шеремет (Гаркуше). У вас, Пелагея Терентьевна, будет образцово-показательный постоялец.

Гаркуша. Тихий, значит, хороший.

Тысячная. У нас мужики тоже вроде тихие, а как рассмотришь их, такое отчебучивают, что и в художественной