общинные расходы и рассчитываться с долгами), следили за тем, чтобы население повиновалось раввинскому суду, контролировали торговлю — и, наверное, впервые в истории вся подобная деятельность была основана только на иудейском законе. Следовательно, для евреев Северной Европы раввинское учение было не побочным интересом, не роскошью, а стимулом к существованию, смыслом жизни»^[5].

Талмудические слог и образ мышления — не предтеча идиша, а его матрица, материнская утроба. Там зародился и долго зрел этот неизбежный, обреченный родиться язык. С точки зрения филологии Талмуд есть идиш in utero^[6]. Перерождение немецкого в идиш началось с евреев, наиболее тесно связанных с Галохой — еврейским законом. Категории и логические построения Галохи были их второй натурой.

VII

Поселившись на германоязычных землях, французские и итальянские евреи вскоре перешли на язык новых соседей. В их новое наречие вошли некоторые эмоционально окрашенные романские слова, но то были только капли в море немецкого. Романское влияние ослабевало, а семитские элементы не только выжили после пересадки в немецкую почву, но и стали плодиться и размножаться, как велит первая заповедь Торы. К тому времени на иврите и арамейском уже несколько веков никто не разговаривал, но немецкие евреи, как и их французские и итальянские предки, имели доступ к классическим источникам; они создали множество трудов во всех жанрах религиозной литературы. Двенадцатое и тринадцатое столетия стали «золотым веком» немецкоязычной еврейской философии. Германская часть еврейской речи почти полностью вытеснила романскую, а другой компонент — экзотическое рагу из иврита и арамейского, лошн-койдеш («святой язык»), — укоренился и расцвел на немецкой языковой почве.

Германская составляющая идиша — самая обширная. Сильное сходство между идишем и немецким очевидно и сейчас. Фраза du bist alt («ты стар») одинакова в обоих языках. Но такое абсолютное соответствие — скорее исключение, чем правило. Немецкий и идишский варианты одного и того же слова различаются произношением и флексиями, хотя человек, понимающий немецкое предложение ich schreibe einen Brief («я пишу письмо»), поймет его и на идише: их шрайб а брив, и наоборот. Некоторые распространенные идишские слова — например, ѓайнт («сегодня») — уже исчезли из немецкого, а в современном идише отсутствуют многие немецкие слова — например, heute («сегодня»). Но эти различия естественны для таких языковых процессов: то же самое произошло в голландском и в английском, отделившемся от немецкого в шестом или седьмом веке.

Главное различие между идишем и немецким кроется не в языковой эволюции, а гораздо глубже. Речь идет о различии между еврейским (само слово йидиш на идише означает «еврейский») и нееврейским. Очень важно то, как это различие проявлялось в Средние века, когда религия была главным регулятором общественных отношений в Европе. И вовсе не случайно идишское ѓайнт произошло от средневерхненемецкого слова, означавшего «сегодня вечером». Наличие этого слова в идише объясняется еврейским лунным календарем, в котором вечер предшествует утру, — лунный календарь неявно упоминается на первой странице Книги Бытия и поясняется на первой странице Талмуда. Мы с вами рассматриваем общество, где иудаизм и христианство были не выбранными, а заданными образами жизни. Евреи и неевреи жили бок о бок, но на вопрос «Какой сегодня день?» отвечали по-разному. Еврей, не обратившийся в христианство, оставался евреем — даже если он вообще ни во что не верил. Он ел, спал, двигался, разговаривал и ходил в туалет йидиш — «по-еврейски». Христиане же делали то же самое гойиш — «по-гойски».

А теперь вернемся к связи между иудаизмом и Талмудом. Неудивительно, что из лошн-койдеш в идиш пришли такие слова, как шабес, сейфер Тойре («свиток Торы»), миква («бассейн для ритуального омовения»), — в нееврейских языках таких понятий просто нет. Важно другое: были также заимствованы слова, обозначающие вроде бы нейтральные, не «исключительно еврейские» понятия: «в течение», «почти», «лицо», «сон». Вся суть идиша, весь смысл его существования — в потребности (или желании) говорить йидиш в противовес гойиш. Непослушному ребенку говорили: «Фир зих ви а йид!» («Веди себя как еврей!») Если же ребенок отвечал не на идише, а на английском, его спрашивали: «Вос рейдсту гойиш?» («Почему ты говоришь по-гойски?») Противопоставление говорит само за себя. Идиш возник — хотя бы отчасти — для того, чтобы выразить словами систему таких противопоставлений и запретов, о которой мы будем говорить на протяжении всей книги.

VIII

Живой пример такого противопоставления — отношение к Иисусу. Для евреев он был мамзер бен ѓа-нидо («внебрачный сын нечистой женщины»): так его называет «Толдос Йешу» («Жизнь Иисуса»), еврейское антиевангелие эпохи раннего Средневековья, написанное на иврите. В этом евреи разительно отличаются от мусульман, для которых Христос — пророк. Иисус считался столь мерзкой личностью, что в еврейской легенде — кто бы вы подумали? — святой Петр предстает как фрумер йид — «благочестивый еврей», герой, который отделил иудейско-христианских предателей от «истинных» евреев, основав католическую церковь. Тем самым он оказал евреям услугу, избавив их от необходимости молиться вместе с гоями.

Название гой по умолчанию относится к христианину — почти все идишеязычные евреи жили среди христиан. Когда описывают бессмысленный спор или жалкое оправдание, то говорят, что в нем мамошес ви дер гойишер гот («не больше сути, чем в боге гоев»). И под «богом гоев» подразумевается явно не Зевс. Единственный гойишер гот, который имеет значение, — Иисус. Поговорка означает «Правда?! Это не более правда, чем то, что Иисус умер за наши грехи»; отсюда видно, что идиш находится в вечной оппозиции; отсюда можно понять, почему евреи просто не перешли на немецкий язык.

Сначала нужно выяснить, почему, согласно поговорке, у Иисуса отсутствует именно «суть», а не «истина» или «сила». Слово мамошес — «реальность» или «вещественность» — произошло от наречия мамеш, которое в буквальном переводе означает «осязаемо» (его ивритский исходник, мамаш, — от глагола, означающего «щупать», «касаться»), но куда чаще используется в переносном смысле: «действительно», «весьма». Эр из мамеш алт — «он очень старый». А если говорят, что сладкий стол на празднике бар-мицвы «мамеш ломился от угощений» — значит, он прямо-таки трещал.

Слово мамеш в значении «ощутимо» даже, можно сказать, повлияло на английскую литературу. Есть известный мидраш об одной из казней египетских