Командор проявился здесь, вот в этом самом ангаре. Был принят за своего, подлатан, поставлен на ноги, излечен от «амнезии» и определен на работу по специальности. Поначалу, едва осмотревшись, он кинулся было качать права, что-то доказывать… Глухо. Решил действовать по-другому. Заработал трехзначный код по техническим аспектам квазинавтики, бросил этой ерундой заниматься и занялся поисками. В первую очередь стал искать Наденьку, как-то сразу предположив, что в действительный мир она не попала. Тебя оставил на потом: ты всё-таки мужик, хоть и раздолбай. Извини… К тому же доступ в действительный мир оказался закрытым, и опровергнуть предположение не представлялось возможным…

— Как — закрытым?

— Ты сначала выслушай, а потом будешь встревать, ладно? Хэппи-энд обещаю. Относительный, конечно…

Почему Командор стал искать её в Мертвых сферах? Ещё в капсуле, теряя сознание, он понял, что идет по чьему-то следу. Если очень охота, можно назвать это профессиональным чутьем: термин, который ничего не объясняет, зато успокаивает. Шел по следу, и лишь перед тем, как окончательно потерял сознание, отклонился. Слегка. Ну, а Мертвые сферы тут рядышком, дорожку этого мира Демодок определил верно…

— Дальше ты знаешь. Семь лет ушло на то, чтобы найти тебя, и труднее всего было заинтересовать Наденьку античными сферами. На этом выговор кончается, и начинаются размышления. Вольно, кандидат, можешь принять участие.

Диме было не до размышлений. Хотелось получить наряд на камбуз, чтобы там попереживать и поплакаться… стюарду, например. Но это был Командор, он пригласил принять участие в размышлениях, и надо было принимать участие.

— Что значит: закрыт доступ в действительный мир? — наугад спросил Демодок.

— Можно начать и с этого, — кивнул Командор. — Доступ закрыт для здешних шлюпов. Консервативная, негибкая технология плюс притяжение Мертвых сфер. Вот куда они скачут с особенной легкостью и охотой! Доступный и богатый материал по квазиистории Власти. СучкИ в чужих глазах… Словом, искать Наденьку было гораздо проще.

— Значит, мы — все трое — обречены…

— Наверное, да, но я бы всё-таки начал с другого. Не с тоски о действительном мире, а… Ну, назовем это бредом. Вот послушай, до чего я тут иногда додумывался. Мне порой начинало казаться, что никакого действительного мира нет. Есть множество квазимиров. И даже не «квази», а просто — миров. Они дробятся, множатся, пересекаются друг с другом. Отрицают друг друга, или наоборот — подпитывают… оптимизмом каким-то, что ли. Уходят в Мертвые сферы, когда устают быть или когда становятся бесчеловечными… Сколько людей, сколько воображений — столько миров. И даже больше, потому что многие населены. Ну, скажем, могучие миры Льва Толстого, и в одном из них — застенчивый фантазер Пьер Безухов, который тоже создает миры. Плюс к этому — сотворчество читателей, порождающее многочисленные модификаты этих миров… Который из них настоящий? Кто ответит? Вот эта техника? — Командор обвел взглядом кают-компанию. — Так ведь она тоже в одном из квазимиров создана. Задачка не решается!

— Ты рассуждаешь, почти как Тоон, — сказал Демодок.

— Тоон? — равнодушно переспросил Командор. — Это твой новый знакомый? — Демодок кивнул. — А, может быть, ты его придумал? — Демодок послушно улыбнулся и вскинул брови, но Юрий Глебович не шутил. Улыбался — да, но не шутил. — А, может быть, и тебя, и его вообразил кто-то третий?

— Ну, слушай, это уже…

— А какая разница, Дима? Ты — есть. И ты хочешь быть дальше. И знаешь, что тогда самое главное?

— Когда?

— Всегда. И везде. Везде, где есть люди и где они хотят быть дальше… Ты пойми, я ведь сразу сказал: мне это только иногда кажется — вся эта бредятина. Но в какие бы дебри я ни забирался, или наоборот, как бы реалистично я ни рассуждал — самым главным оказывается оно и то же. — Командор замолчал. Надолго. — Терпимость, — сказал он наконец. — Или независимость мысли — но это другое название того же самого. Да-да, и не спорь, пожалуйста, а подумай. Разве может мысль быть независимой, если она нетерпима к другим? Безоговорочное отрицание — это уже зависимость! Вот так…

Они помолчали.

— А вывод? — спросил наконец Демодок.

— Выбор, ты хочешь сказать? Я его уже сделал. Наденька тоже. А твой выбор зависит от цели. И — в какой-то мере — от обстоятельств. Обстоятельства у тебя крутые: кто-то подарил тебе десять знаков, то есть, явно завысил уровень твоей компетенции. А человек, вылезающий за пределы своей компетенции, как правило погибает — и не только в нашей профессии. Кому-то ты здесь очень мешаешь…

— Там я мешал богам, — сказал Демодок. — Ну, а здесь — если рассуждать по аналогии, — Информаторию?

— Разве что если по аналогии… Тиран-компьютер — это сказки двадцатого века. У компьютера есть пользователи, их наверняка можно обнаружить, ухватить за шкирку, вышвырнуть… сесть на их место… Только всё это чушь. Я остаюсь тут не для того, чтобы вершить революции и основывать новые религии.

— Ты — остаешься?!

— Да. И давай не будем об этом. Я нужен им, Дима. Они тут слишком все одинаковые, не миновать им Мертвых сфер, если не будет таких, как я… поперечных. Мне не надо ни стрелять, ни проповедовать, мне надо просто быть. Здесь. Самим собой… И всё. Кончили. Давай о тебе. Ты хочешь вернуться?

— Естественно.

— Очень хочешь? Ты ведь уже старый человек!

— Очень… Очень хочу.

— А если не доживешь и умрешь в пути? Он может оказаться слишком долгим!

— Всё равно. Лучше в пути, чем… Хватит с меня богов!

— Понятно… Путь такой. Почти на пределе досягаемости моего шлюпа я обнаружил мир, который тоже вряд ли тебе понравится, но из которого, может быть…

Эпилог

«У нас, товарищь Горбачев, появился новенький. Все психи как психи, а этот буйный. То-есть буйных у нас тоже хватает и я вам писал про одного прошлую неделю, но что-бы такой буйный!? Вот почитайте что он говорит: он говорит, что звезда над объеденением Томскнефть которая символирует газовый факел наших славных Томских нефтяников, буд-то это совсем не звезда, а радио-бакен для заоблачных сфер и что все мы покатимся в загробный мир, если не будет под ней чесного человека. Это он так глупо понимает вашу Перестройку. Псих, что с него возьмеш, лечить надо! Но это ещё семечки, что он говорит, и это ещё невредно, а вот и ягодки. Он как-то раз говорил, что из объеденения Томскнефть наших славных Томских нефтяников надо сделать музей завоевания природы, а из Областного совета музей политического руководства, а из Областного театра музей управления культурой, и