нормальные имена, например, Итай или Даниэль, но все, как в колодец и муж потерял терпение. Всем, кто спрашивал, как назвали детей, он отвечал: «Итай и Даниэль», а жена говорила: «Хамураби и Навуходоносор». К вечеру муж заплакал: в коридоре у списков рожениц стоял и просто плакал. Рядом никого не было: кому охота ввязываться в семейные конфликты.
Всю ночь муж ходил взад-вперед, ломая голову над тем, что предпринять, а утром вошел к жене в палату и сообщил: ночью ему было видение. К нему явился Бог и предупредил: «Горе вам, если назовете своих детей Навуходоносором и Хамураби!» Неправда, как вы уже догадались.
У жены губы сухие, бескровные, цвет лица с желтизной. Послушала мужа и говорит: ночью и ей было видение, приходил Бог и велел дать детям имена Навуходоносор и Хамураби.
Через три дня мать с новорожденными выписалась из больницы. Вместо обычной в таких случаях толпы родственников при выписке присутствовал только муж, приехавший на своей малолитражке.
Всю дорогу домой в Нем-Циону двойняшки орали, родители же не раскрывали рта. А с того момента как вошли в квартиру, жизнь стала совсем кошмарной. Каждый нацепил младенцам на ручку бирки с именами, который придумал он, и гости совсем перестали ходить, дом опустел, ясно из-за чего.
На брит-мила[2] и то пришло человека полтора-два. Мохель нараспев произнес имена, громко подсказанные мужем: «Итай и Даниэль», а жена продолжала бормотать про себя, но вполне отчетливо: "Хамураби и Навуходоносор".
После такого публичного позора муж отвел жену в спальню и запер на ключ. Затем снял с младенцев бирки с именами, которые дала жена, а имена на своих бирках обвел черной тушью И еще купил каждому именной жетончик и набор именных рубашечек Муж очень надеялся, что при виде таких мер жена одумается и полюбит Итая и Даниэля.
Не тут-то было! Положение, с точки зрения мужа, стало еще более отчаянным: мало того, что от них отказались друзья, но, когда жена первый раз вывезла в свет Хамураби и Навуходоносоре из городского парка бежали все чужие мамаши и даже няньки на работу, делать нечего, муж вернулся, но мрак от этого не рассеялся.
Однажды он пошел домой посмотреть что там творится в два часа пополудни. Не занимается ли жена в его отсутствие черной магией или какой-нибудь другой дьявольщиной? Чепуха конечно: всего-навсего кормила детей и меняла пеленки, так что муж вернулся на работу еще более подавленным, чем всегда.
В один прекрасный день, когда он работал на портальном кране, далеко внизу появилась жена с двойняшками в коляске. От ворот порта она шла к причалу. Муж попросил подменить его слез на землю и, счастливый, пустился со всех ног к жене. А та говорит:
— С Добрым утром, ты забыл бутерброды.
Муж расстроился — не описать. Он-то думал — покорилась и поладила с Итаем и Даниэлем. Но когда он услыхал зачем ее сюда принесло, его оглушило, как если бы эта женщина выстрелила ему в лоб. И прямо в порту он выдал не просто спектакль а гала-концерт! Рвал на себе волосы, размазывал слезы по лицу, допустил себя до полного, так сказать, и окончательного самовыражения А все портовики стояли и смотрели, какую он поднимает пыль и как в ней катается. Жена тоже стояла и смотрела.
Ровно через час и тридцать минут таких кульбитов он выпрямился, выпятил грудь и сказал:
— Одно из двух: либо ты зовешь их Итаем и Даниэлем, либо — конец. Всем: тебе, двойне и мне.
— Быть по-твоему, — сказала женщина — но Итай — вот этот, а не тот, тот Даниэль. Не так ли?
Муж не верил своим ушам. Ну как поверить что жена выбросила из головы имена Хамураби и Навуходоносор? Но вот вам, пожалуйста!