Девушки из Огайо

Вы можете представить себе такую сумму – три с половиной миллиона долларов? И такое расстояние – три с половиной миллиона километров? Столько я истратил денег и столько наездил, налетал и наплавал километров, чтобы собрать свою прославленную коллекцию эротического искусства. Только Венеры Милосской нет в моем собрании, даже мне она не по карману.

Да, эротика в области искусства не просто мое хобби ,это гораздо больше – сам смысл моего существования. Если вы спросите, где находится моя душа – вот сейчас! – я вам отвечу: в глубоком подвале, за бронированной дверью, там, где я прячу мою коллекцию от кражи пожаров.

Она там постоянно, восхищаясь и замирая, душа моя любуется теми пятнадцатью тысячами шедевров, что хранятся там, и стенает по тому единственному, которого там нет.

Вы спрашиваете, стоит ли все это трех с половиной миллионов? Любезный друг, а как же! Чтобы заполучить восемь персидских ковров с изображениями сцен из «Тысячи и одной ночи», мне пришлось организовать восстание одного из племен в горном Иране. Ради того, что бы завладеть небольшой статуэткой работы, вышедшей из-под резца Пигмалиона, которая, как мне стало известно, уже двадцать семь веков лежала зарытой в огороде бедного крестьянина на одном из греческих островов, мне пришлось купить сам остров. А что мне пришлось сделать, что бы доставить в свой подвал фреску с высеченными в камне чувственно переплетенными телами из пещеры в Камбодже? Я заставил вырезать скалу, распилить на куски, уложить в ящики, а потом через половину земного шара доставить сюда, в Нью-Йорк. А там тонкая реставрация, соответствующее освещение, и сцены стали еще более живыми, чем предстали даже там, в пещере, в свете факелов. Десятки прекрасных тел в разных, порою самых немыслимых позах передают все аспекты чувственной любви. Кое-кто из зрителей даже терял сознание. Некоторые клялись всем, что есть у них святого, что прямо на их глазах каменные любовники приходили в движение и были слышны их крики и стоны.

Весьма легкомысленное увлечение, скажите вы? Нет, сэр. Возможно, я отдал свою душу…нет, любезный друг, не дьяволу, а эротическому искусству потому, что лишь этот жанр искусства остался неизменным – от начала человечества до сегодняшних дней…

И так, о девушках, из Огайо…

Впервые об этом шедевре я услышал от Али. Я так никогда и не узнал, как он напал на эту вещь. Али – коллекционер, а все мы, коллекционеры, имеем своих информаторов.

Этого вечера я не забуду никогда. Мы трое, Олаф, Али и я ужинали в клубе. Олаф похвастался своим новым приобретением, копией «Сонетов», выбранных по желанию джентльменов». Считается, что существует ровно семь списков этого несколько фривольного сочинения Шекспира. Причем два из них (причем самых лучших) находятся в моей коллекции. Разумеется, об этом я, что бы не портить настроения Олафу, скромно промолчал, но и большого энтузиазма по поводу его приобретения изобразить не смог. Али же, как восточный человек, предпочитал эротику, которую можно увидеть собственными глазами, нежели представить умозрительно. И вообще, в тот вечер он был не похож на себя, рассеянный, задумчивый. Так что подвиг Олафа не произвел должного впечатления и на него. Видно, это уязвило обычно флегматичного датчанина, и он, резко повернувшись к турку, спросил:

- А вы? Чем можете похвастаться вы?

Али глубоко вздохнул и грустно ответил:

-Ничем. Абсолютно ничем. Я попытался купить…но мне не продали. И даже чуть не застрелили из ружья.

Меня словно током пронзило. Мой инстинкт коллекционера, который всегда начеку, дал знак. Что же там такое, что не захотели уступить и за большие деньги? Ведь Али мог предложить очень большие деньги. Он, хотя и служил в Турецкой миссии в Нью-Йорке, был человеком богатым. Полагаю, что и службу он не оставлял лишь потому, что это как-то помогло ему в коллекционной деятельности.

Краешком глаза я следил за Олафом. Тот сидел, откинувшись в кресле, и с невозмутимым видом разглядывал бокал с божоле. Олаф обманул бы меня, но побелевшие трепещущие ноздри выдали его.

-Поначалу я решил, что это розыгрыш, - похожие на маслины глаза Али налились печальной влагой. – Ну скажите ,что интересного можно найти в такой глухомани как Амбуа, штат Огайо? Разве что брюкву какой-нибудь неприличной формы. Но репутация моего информатора безупречна, и я отправился туда. И обнаружил, что народ там столь же отсталый и невежественный, как и мои соплеменники где-нибудь в глубине Анатолии. Явившись по нужному адресу, я увидел полуразвалившуюся ферму, двор, где бродили куры, и несколько невероятно чумазых свиней. Постучал в дверь. Никакого ответа. Постучал снова. Опять ничего. Пошел по двору, заглянул в курятник. – Али затянулся сигарой, его глаза вмиг высохли и заблестели странным огнем. – А они там!

-Кто они? – резко выпрямился Олаф.

Али скорбно поднял брови:

- Конечно же, они…Статуи Любви из Огайо. – Он взволнованно затушил сигару…. – Они прекрасны, друзья мои. Их три, и каждая – само совершенство. Лежат на соломенной постели и словно приглашают к себе…

Руки Али проплыли в воздухе, обводя божественные линии их тел. Оказалось, что три статуи изображали трех девушек в возрасте около пятнадцати лет. Выполненные из светлого просвечивающего мрамора ,похожего на тот ,который добывают лишь в Европе, в Карраре, и слегка подкрашенного, как это делали еще в Древнем Риме.

- Я стоял и не мог сдвинуться с места. От волнения, от неожиданности, от истомы? Не знаю. - Али отер пот со лба. - Я видел тридцатый грот Ажанты, я побывал в усыпальнице Афродиты Эфесской до того, как она обвалилась, я держал в руках сокровенные листы Рембрандта, Тулуз-Лотрека, Гогена…. Но все это, не идет ни в какое сравнение со скульптурами, которые предстали передо мной в этой глуши ,Амбуа, штат Огайо! – трагическим голосом завершил он свою тираду. Помолчав ,печально добавил: - Даже ваша наскальная панорама ,Эндрю…..

- Прошу вас, продолжайте, - мягко сказал я. Я прекрасно понимал, что такую степень совершенства эти статуи обрели в глазах самолюбивого турка именно потому, что не достались ему. Я быстро прикинул в уме ,сколько мне потребуется времени, что бы добраться до Огайо. Олаф хранил молчание. Тоже недобрый знак ,понятно ,что в его голове сейчас идет тот же хронометраж.

- Я сделал шаг вперед ,что бы потрогать их ,- продолжал Али ,- и тут у меня за спиной щелкнул ружейный затвор. Я обернулся и оказался лицом к лицу с ним – заскорузлым гением с глазами лунатика ,одетым в комбинезон, который вонял так ,что перебивал даже запах куриного помета.

- Здравствуйте, мистер! – сказал я. Меня зовут Али, я