предложение, несмотря на всю его заманчивость, и оставался верным школе и своим мальчишкам.

Необычен был и образ жизни Чудака. В школе он работал пять лет, и за все эти годы ни разу не сменил свой костюм, который давно превратился бы в лохмотья, если бы над учителем не взяла шефство тётя Паша, старушка гардеробщица. Она же стирала его рубашки и отдавала в починку ботинки. Получив зарплату, Чудак отправлялся по магазинам и возвращался в свою крохотную однокомнатную квартирку нагруженный всевозможными приборами, деталями и мотками проволоки. Чем он занимался дома — никто не знал, так как к себе он никого не приглашал, кроме Аркаши Сазонова, который притворялся немым и глухим, когда его донимали любопытные.

Чудак был высок, сутул и очень худ, хотя и не выглядел старше своих двадцати восьми лет; вместо обеда он брал в школьном буфете чай с булкой, а от угощений, которые ему навязывали сердобольные коллеги, вежливо отказывался. Поэтому ребята никогда не упускали случая во время очередного «транса» подсунуть учителю бутерброды и очень гордились тем, что поддерживают здоровье своего Чудака. Это было маленькой тайной класса, о которой никто не догадывался.

Трудно объяснимой была и дружба Чудака с Аркашей, который настолько слабо разбирался в физике, что учитель однажды в сердцах бросил:

— Если бы технический прогресс зависел от таких, как Сазонов, человечество находилось бы в какой-нибудь мезозойской эре!

— К счастью, человечество появилось на десятки миллионов лет позже, в кайнозойской эре, — тихим голосом уточнил Аркаша. — Иначе бы его без остатка съели гигантские пресмыкающиеся.

Здесь уже с Аркашей никто спорить не мог: увлечённый историей первобытного общества, он прочитал о нем уйму книг и бредил им наяву. Приятели развлекались тем, что загружали Аркашину парту обглоданными костями с привязанными к ним этикетками; вроде: «Кость ископаемого осла, которой подавился саблезубый тигр». Аркаша краснел, застенчиво улыбался, но не сердился, потому что те же самые приятели готовы были, раскрыв рты, часами слушать его вдохновенные импровизации о жизни столь горячо любимых Аркашей первобытных людей. Даже первый классный силач Лёшка, который был глубоко убеждён, что на свете есть три стоящие вещи — физика, футбол и самбо, и тот в конце концов заявил: «Аркашка — парень что надо, и кто его обидит, джентльмены, будет иметь дело со мной!»

И вот, ко всеобщему удивлению, Чудак и Аркаша стали неразлучны. Они бродили по тихим улицам, искали уединения в пустынных аллеях парка, запирались в квартире Чудака и вели бесконечные разговоры, чрезвычайно интриговавшие класс. На уроках учитель по-прежнему приходил в отчаяние от Аркашиных ответов, которые оценивал дрожащей от слабости тройкой, а вторую половину дня неизменно проводил со своим самым плохим учеником.

Наверное, все были бы удивлены ещё больше, если бы стали свидетелями этих бесед. Правда, тётя Паша, иногда прибиравшая квартиру Чудака, рассказывала, что «Аркаша вчерась весь вечер балакал про огонь и зверьё, а Антоныч слушал, развесив уши», но ей никто не поверил. Будет Чудак тратить время на такие пустяки!

А дело между тем обстояло именно так. Более того, Чудак не только «слушал, развесив уши», но даже кое-что за Аркашей записывал и почтительно задавал вопросы.

Разве мог кто-нибудь себе представить, к каким невероятным последствиям приведёт эта странная дружба?

Лёшкино искушение

Лёшка вышел из раздевалки в отличнейшем настроении. Небрежно кивая встречным мальчишкам, провожавшим его влюблёнными глазами, он легко и свободно зашагал по улице. Его душа ликовала и пела. Ещё бы — Лёшка был героем дня! Шутка ли — в одном матче забить три гола, и каких! Особенно хорош был второй гол. Лёшка подобрал мяч в своей штрафной площадке, обвёл одного за другим, как кегли, четырёх игроков противника и неотразимо пробил в «девятку». Сам Константин Бесков, в прошлом знаменитый нападающий московского «Динамо» (он присутствовал на матче школьных команд в качестве почётного гостя), потрепал Лёшку по плечу и записал в книжечку его фамилию.

Поэтому жизнь казалась Лёшке прекрасной. Начались каникулы, впереди три месяца свободы, пляжа и тренировок — хорошо жить на свете!

Итак, придерживая на плече спортивную сумку, Лёшка шёл по улице навстречу своей судьбе. Быть может, если бы ему не захотелось пить, эта повесть не была бы написана. Но Лёшка пожелал выпить стакан газированной воды именно в эту, а не в другую минуту, иначе оказалась бы разорванной нить дальнейших событий.

Откинув голову назад, чтобы вытряхнуть из стакана последние капли, Лёшка увидел Аркашу, который, высунувшись из окна третьего этажа, кричал:

— Я к вашему приходу картошку отварю, ладно?

Чудак — а именно к нему обращался Аркаша — кивнул и направился к автобусной остановке.

У Лёшки ёкнуло сердце. Самому себе он не раз признавался, что дружба Чудака с Аркашей задевает его самолюбие. Физику Лёшка обожал, охотно ею занимался и, будучи у Чудака на хорошем счету, недоумевал, почему тот не его, а Аркашу выбрал в друзья. Томимый ревностью и любопытством, Лёшка дорого бы дал за то, чтобы узнать, что происходит в учительской квартире, и ещё больше — за то, чтобы оказаться на Аркашином месте. Или, по крайней мере, рядом с ним, ибо к Аркаше Лёшка относился с симпатией и охотно сделал бы его своим приятелем.

В голове у Лёшки мгновенно созрел план действий.

— Аркашка, привет! — воскликнул он и помахал рукой. — Можно я от тебя позвоню домой?

На лице Аркаши отразилась мучительная борьба. Видимо, ему очень не хотелось пускать товарища в квартиру учителя, но и отказать в столь незначительной просьбе было бы не совсем удобно.

— Что ж, заходи…

Квартира Чудака поразила Лёшку тем, что напоминала не столько жилое помещение, сколько лабораторию. Стены были унизаны проводами, связанными с многочисленными приборами; особенно густая сеть проводов опутывала непонятного назначения шкаф, обитый тонкими металлическими листами. На полу, на столе, на единственном диване — повсюду валялись слесарные инструменты, провода, куски металла.

— Так ты хотел позвонить, — с некоторым беспокойством напомнил Аркаша. — Телефон в коридоре.

— Я уже разговаривал с мамой, со стадиона позвонил, — честно признался Лёшка. — Знаешь, Аркашка, я тебе давно хотел предложить, да все как-то откладывал, а сегодня увидел и решился. Одним словом, почему бы нам не стать друзьями?

Аркаша растерялся… Лёшка, прославленный футболист и самбист, дружбы которого домогалось полшколы,