ангелов светлых твоих, братьев меньших...
Лишь я,
только я, да и то не совсем, только я не хочу тебя. Я не хочу тебя!! Я запрещаю хотеть себе, я креплюсь, я клянусь: ты мне вовсе не нужен!!
Я ложусь на матрац. Забываю про ужин.
Свет тушу и в окно устремляю глаза.
Летней ясною синью сквозят небеса.
Крона тополя темная густо лепечет.
Я лежу в темноте, не рыдаю, не плачу.
Я лежу в темноте, защититься мне нечем. Я мечтаю дать сдачи, но выйдет иначе. Только тополь лепечет.
Да слышно далече пенье птицы.
Не может быть речи
ни о чем. Ничего не случится...
И опять:
сервелат, сервелат, я еще не хочу умирать.
У меня еще есть адреса, голоса, -у меня еще есть полчаса...
Небеса, небеса. Колбаса.
ВЕТЕР ПЕРЕМЕН Ускорение, брат, ускоренье... Свищет ветер в прижатых ушах, Тройка мчит по пути обновленья. Но безлюдно на этих путях. Тройка мчится, мелькают страницы. Под дугой Евтушенко поет. Зреет рожь, золотится пшеница. Их компьютер берет на учет. Нет, не тройка, не дедовский посвист, конь железный глотает простор, не ямщик подгулявший и косный — трактор пламенный, умный мотор. Формализм, и комчванство, и пьянство издыхают в зловонной крови. Отчего ж так безлюдно пространство? Что же время нам души кривит? Дышит грудь и вольнее и чище. Отчего ж так тревожно в груди? Что-то ветер зловещее свищет. Погоди, тракторист, погоди! Мчится, мчится запущенный трактор. Но кабина пуста — погляди! Где же ты, человеческий фактор? Ну, куда же запрятался ты? Постоянно с тобою морока, Как покончить с тобой, наконец? Что ж ты ходишь всю ночь одиноко? Что ж ты жрешь политуру, подлец? Отвечал человеческий фактор. И такое он стал городить, что из чувства врожденного такта я его не могу повторить. А с небес и печально и строго вниз Божественный фактор глядел, где по старой сибирской дороге с ускорением трактор летел. Горько плакал Божественный фактор и в отчаяньи к нам он взывал... Тарахтел и подпрыгивал трактор. Тракторист улыбался и спал.
ПОЭМА «ЖИЗНЬ К.У.ЧЕРНЕНКО»
Глава II У ДАЛЕКИХ БЕРЕГОВ АМУРА
Вся его дальнейшая трудовая деятельность связана с руководящей работой в комсомольских, а затем в партийных органах. В 1929-1930 годах К.У. Черненко заведовал отделом пропаганды и агитации Новоселовского райкома ВЛКСМ Красноярского края. В 1930 году он пошел добровольцем в Красную Армию. До 1933 года служил в пограничных войсках, был секретарем партийной организации пограничной заспшвы.
«Агитатор» 1984, №5
Благоухала ночь раздольным разнотравьем. «Прекрасный будет день!» — подумал он, сворачивая в сторону заставы...
Он видел Млечный путь над головой и слушал пенье птиц ночных, и думал под гул мотора: «Интересно, как прошел смотр-конкурс... Надо бы назавтра собрать актив... Двадцатого субботник в подшефной школе... До чего ж некстати пришлось уехать мне, не вовремя, ей-богу.
Но что тут будешь делать? Если впрямь у Пацюка дизентерия — шутки плохие — вся застава слечь могла.
Дня через два подъехать надо в город и навестить его». Огромная луна плыла над ним, скрываясь в темной хвое и снова появляясь. Тишина
в лесу царила, лишь ночная птица...
Но тут он встрепенулся. Отчего ж так тихо? Ведь уже видна застава.
И нет перед казармой никого...
Ему тревожно стало. Отгоняя непрошенные мысли, увеличил он скорость, и, подъехав к КПП, он торопливо соскочил с седла мотоциклета, по крыльцу протопал и бросился к дежурному: «Да что тут у вас в конце концов...» и вдруг осекся, увидев два чужих раскосых глаза, уставленные на него в упор.
И третий — круглый револьверный глаз. И, поднимая руки, он успел увидеть распростертого у стенки в нелепой позе старшину и провод оборванный. И дальше все случилось мгновенно — отработанным ударом ноги оружье выбить и связать.
В окошко разглядеть других. Спокойно пересчитать их: 25. Ползком пробраться на крыльцо. Лежать недвижно, И, улучив момент, с гранатой, с криком: «На землю, гады!» в комнату влететь и запереть десятерых в подвале.
И, боль почувствовав в плече, ругнуться, Отстреливаясь и уже слабея, взбираться на чердак. «Ага, еще один готов! Врешь, сука, не возьмешь! Черненки не сдаются!» И отбросить наган ненужный, даже для себя последнего патрона не оставив.
И, истекая кровью, отбиваться (успев подумать: «Вот как пригодились занятья самбо»). И, уже теряя
сознание, последнему врагу
сдавить кадык предсмертной хваткой...
После
народ об этом песню сложит, но все перепутает и приплетет танкистов каких-то и разведку. А летели те самураи наземь под напором простого партсекретаря.
Глава III В СПИСКАХ НЕ ЗНАЧИЛСЯ После окончания службы в армии К.У.Черненко работал в Красноярском крае: заведующим отделом пропаганды и агитации Новоселовского и Уярского райкомов партии, директором Красноярского краевого дома партийного просвещения, заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации, секретарем Красноярского крайкома партии. С 1943 года КУ.Черненко учится в Высшей школе парторганизаторов при ЦК ВКП 161. По окончании учебы с 1945 года работает секретарем Пензенского обкома партии. «Агитатор» 1984, №5 «Ну, здравствуй, Костя, друг! Прости, что долго не отвечал — ей-богу ни секунды свободной не было — мы перешли всем фронтом в контрнаступленье... Фрицы уж не те, что в сорок первом, — пачками сдаются. Но все же тяжко, Костя, ох, как тяжко, дружище... Я был ранен в рукопашной, и, честно говоря, когда б не ты, когда бы не твои уроки самбо, могло б и хуже кончиться... Послушай, ты что там мелихлюндию разводишь? Ну, что за глупость в голову ты вбил? И Сталин прав, что отчитал тебя (хотя, конечно, крут он, ох, как крут!) Не стыдно ли такую дичь нести — «Я не могу смотреть в глаза детей и женщин!» Костя, милый, да пойми же — ты там, в тылу, для фронта сделал больше, чем тысячи бойцов!.. Да ты ли это? Ведь это малодушие, пойми. Твой долг быть там, где ты всего нужнее для дела нашего. И все! А помнишь, брат, как мы удили на Пахре в то лето? И ты еще учил меня варить уху двойную?.. Как же это было давно. Как в сказке. Как мне не хватает тебя сейчас! Ну, ничего, Костяш! После войны мы первым делом в отпуск и к старикам моим!.. А там рыбалка такая, доложу тебе! Ну, ладно. Пора мне закругляться. Все. Уже артподготовка кончилась. Прощай! Жму крепко твою лапу. Не дури. Жене привет. Твой Ленька Брежнев». Тихо, задумчиво с письмом в руке сидел Черненко. Шел четвертый год войны.
Набирает правда силу! Вся надеждами полна Протрезвевшая Россия,
III
ВЕТЕР ПЕРЕМЕН Ускорение, брат, ускоренье... Свищет ветер в прижатых ушах, Тройка мчит по пути обновленья. Но безлюдно на этих путях. Тройка мчится, мелькают страницы. Под дугой Евтушенко поет. Зреет рожь, золотится пшеница. Их компьютер берет на учет. Нет, не тройка, не дедовский посвист, конь железный глотает простор, не ямщик подгулявший и косный — трактор пламенный, умный мотор. Формализм, и комчванство, и пьянство издыхают в зловонной крови. Отчего ж так безлюдно пространство? Что же время нам души кривит? Дышит грудь и вольнее и чище. Отчего ж так тревожно в груди? Что-то ветер зловещее свищет. Погоди, тракторист, погоди! Мчится, мчится запущенный трактор. Но кабина пуста — погляди! Где же ты, человеческий фактор? Ну, куда же запрятался ты? Постоянно с тобою морока, Как покончить с тобой, наконец? Что ж ты ходишь всю ночь одиноко? Что ж ты жрешь политуру, подлец? Отвечал человеческий фактор. И такое он стал городить, что из чувства врожденного такта я его не могу повторить. А с небес и печально и строго вниз Божественный фактор глядел, где по старой сибирской дороге с ускорением трактор летел. Горько плакал Божественный фактор и в отчаяньи к нам он взывал... Тарахтел и подпрыгивал трактор. Тракторист улыбался и спал.
ПОЭМА «ЖИЗНЬ К.У.ЧЕРНЕНКО»
Глава II У ДАЛЕКИХ БЕРЕГОВ АМУРА
Вся его дальнейшая трудовая деятельность связана с руководящей работой в комсомольских, а затем в партийных органах. В 1929-1930 годах К.У. Черненко заведовал отделом пропаганды и агитации Новоселовского райкома ВЛКСМ Красноярского края. В 1930 году он пошел добровольцем в Красную Армию. До 1933 года служил в пограничных войсках, был секретарем партийной организации пограничной заспшвы.
«Агитатор» 1984, №5
Благоухала ночь раздольным разнотравьем. «Прекрасный будет день!» — подумал он, сворачивая в сторону заставы...
Он видел Млечный путь над головой и слушал пенье птиц ночных, и думал под гул мотора: «Интересно, как прошел смотр-конкурс... Надо бы назавтра собрать актив... Двадцатого субботник в подшефной школе... До чего ж некстати пришлось уехать мне, не вовремя, ей-богу.
Но что тут будешь делать? Если впрямь у Пацюка дизентерия — шутки плохие — вся застава слечь могла.
Дня через два подъехать надо в город и навестить его». Огромная луна плыла над ним, скрываясь в темной хвое и снова появляясь. Тишина
в лесу царила, лишь ночная птица...
Но тут он встрепенулся. Отчего ж так тихо? Ведь уже видна застава.
И нет перед казармой никого...
Ему тревожно стало. Отгоняя непрошенные мысли, увеличил он скорость, и, подъехав к КПП, он торопливо соскочил с седла мотоциклета, по крыльцу протопал и бросился к дежурному: «Да что тут у вас в конце концов...» и вдруг осекся, увидев два чужих раскосых глаза, уставленные на него в упор.
И третий — круглый револьверный глаз. И, поднимая руки, он успел увидеть распростертого у стенки в нелепой позе старшину и провод оборванный. И дальше все случилось мгновенно — отработанным ударом ноги оружье выбить и связать.
В окошко разглядеть других. Спокойно пересчитать их: 25. Ползком пробраться на крыльцо. Лежать недвижно, И, улучив момент, с гранатой, с криком: «На землю, гады!» в комнату влететь и запереть десятерых в подвале.
И, боль почувствовав в плече, ругнуться, Отстреливаясь и уже слабея, взбираться на чердак. «Ага, еще один готов! Врешь, сука, не возьмешь! Черненки не сдаются!» И отбросить наган ненужный, даже для себя последнего патрона не оставив.
И, истекая кровью, отбиваться (успев подумать: «Вот как пригодились занятья самбо»). И, уже теряя
сознание, последнему врагу
сдавить кадык предсмертной хваткой...
После
народ об этом песню сложит, но все перепутает и приплетет танкистов каких-то и разведку. А летели те самураи наземь под напором простого партсекретаря.
ПОЭМА «ЖИЗНЬ К.У.ЧЕРНЕНКО»
Глава III В СПИСКАХ НЕ ЗНАЧИЛСЯ После окончания службы в армии К.У.Черненко работал в Красноярском крае: заведующим отделом пропаганды и агитации Новоселовского и Уярского райкомов партии, директором Красноярского краевого дома партийного просвещения, заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации, секретарем Красноярского крайкома партии. С 1943 года КУ.Черненко учится в Высшей школе парторганизаторов при ЦК ВКП 161. По окончании учебы с 1945 года работает секретарем Пензенского обкома партии. «Агитатор» 1984, №5 «Ну, здравствуй, Костя, друг! Прости, что долго не отвечал — ей-богу ни секунды свободной не было — мы перешли всем фронтом в контрнаступленье... Фрицы уж не те, что в сорок первом, — пачками сдаются. Но все же тяжко, Костя, ох, как тяжко, дружище... Я был ранен в рукопашной, и, честно говоря, когда б не ты, когда бы не твои уроки самбо, могло б и хуже кончиться... Послушай, ты что там мелихлюндию разводишь? Ну, что за глупость в голову ты вбил? И Сталин прав, что отчитал тебя (хотя, конечно, крут он, ох, как крут!) Не стыдно ли такую дичь нести — «Я не могу смотреть в глаза детей и женщин!» Костя, милый, да пойми же — ты там, в тылу, для фронта сделал больше, чем тысячи бойцов!.. Да ты ли это? Ведь это малодушие, пойми. Твой долг быть там, где ты всего нужнее для дела нашего. И все! А помнишь, брат, как мы удили на Пахре в то лето? И ты еще учил меня варить уху двойную?.. Как же это было давно. Как в сказке. Как мне не хватает тебя сейчас! Ну, ничего, Костяш! После войны мы первым делом в отпуск и к старикам моим!.. А там рыбалка такая, доложу тебе! Ну, ладно. Пора мне закругляться. Все. Уже артподготовка кончилась. Прощай! Жму крепко твою лапу. Не дури. Жене привет. Твой Ленька Брежнев». Тихо, задумчиво с письмом в руке сидел Черненко. Шел четвертый год войны.
ДИТЯ КАРНАВАЛА1
Набирает правда силу! Вся надеждами полна Протрезвевшая Россия,