воскресенье почтальон постучал в дверь, ему никто не открыл, и тогда он опустил сверток в щель ящика. Там он случайно зацепился за гвоздь… Все ясно… Пора заняться изготовлением ключа.
Рано утром Манфред куда-то ушел и возвратился лишь после обеда.
— Где мой друг? — спросил он у хозяйки.
Та загадочно улыбнулась.
— В прачечной.
— Что он там делает?
— Мастерит себе радио. Он очень прилежно взялся за это дело, весь день не выпускает из рук напильника…
— Ему не следует мешать во время работы, — серьезно заметил Манфред, поняв, что хозяйка не очень сведуща в радиотехнике.
— О, разумеется, сэр!
Манфред вошел в прачечную.
Ключ был уже почти готов.
— Он уезжает сегодня вечером, — сказал Манфред. — Поездом в Плимут, а там сядет на пароход.
— В Америку?
— Да. Он рассказал целому ряду лиц, что уезжает завтра утром, но исчезнуть собирается сегодня вечером. Я был на почтамте, когда он отправлял телеграмму. В его бумажнике оказался билет на пароход «Роттердам», который отплывает завтра на рассвете.
— Ты…
— Нет, бумажник случайно раскрылся, когда он подавал бланк в окошечко. Как ты мог подумать…
— Великолепно! — Леон потер руки. — Как и большинство преступников, Твенден допустил оплошность! В первом завещании покойной, которое имеет законную силу, записано, что сестра ее должна получить в наследство две тысячи фунтов… На днях Твенден вступил в право наследования и получил все эти деньги. Ведь ему предписывалось лично передать эти две тысячи вдове. Я подробно изучал этот документ, там все оговорено. Так вот, жадный негодяй, конечно же, «забыл» отдать эти деньги. Следовательно, он их присвоил! Дело теперь за полицией. Немедленно свяжись с ее сестрой!
— Слишком жалкая месть за его злодеяние, — разочарованно бросил Манфред.
— О, это только начало!
В половине десятого доктор, подняв воротник пальто и низко надвинув на глаза шляпу, прибыл на вокзал. К нему подошел полицейский сержант, знавший его в лицо, и, положив руку на плечо, сказал: — Следуйте за мной, доктор. — Почему, сержант? — У меня есть ордер на ваш арест. В полицейском управлении доктору сообщили о причинах его задержания. — Я готов уплатить немедленно эти деньги! — вскричал он. — Но мне нужно уехать! Утром отплывает мой пароход! — Вот поэтому-то мы и задержали вас, — добродушно заметил дежурный. Ночь доктор провел в камере. Утром его препроводили в суд. — При вас найдена большая сумма денег — из этого следует, что вы собирались навсегда покинуть страну, — резюмировал судья происшедший инцидент. — Вы закрыли все свои счета в банках. Между тем на вас лежало обязательство выплатить две тысячи фунтов сестре вашей покойной супруги, от чего вы уклонились. Поэтому мне приходится признать ваш арест правомочным и возбудить дело о незаконном присвоении денег. — Но я готов внести залог… — Мера пресечения остается прежней — содержание под стражей, — закончил судья. После обеда доктор Твенден был доставлен в Бекстерскую тюрьму. В тот же день директор тюрьмы получил телеграмму из Лондона:
Телеграмма была подписана главным тюремным управлением. Тюремная машина вышла точно к прибытию вечернего поезда, но упомянутых в телеграмме преступников не оказалось. Следующий поезд из Лондона должен был прибыть лишь в четыре часа утра. — Они, видимо, опоздали на поезд, — решил старший охранник. — Придется ехать сюда к четырем утра, дьявол! В ожидании выезда к следующему поезду машину оставили во внутреннем дворе тюрьмы. Шофер и стража удалились. Пока все шло в соответствии с планом Гонзалеса.
Ночью поднялся сильный ветер. Он налетел с юго-востока, из Дортмура, сотрясая ставни и черепицу на крышах домов. Во внутреннем дворе тюрьмы раздался легкий шорох — это скрипнула дверь специального автомобиля… Леон вылез из машины и осторожно прокрался к небольшому строению в углу двора. Отперев дверь своим ключом, он очутился в помещении, где фотографировали преступников. Из этой комнаты он проник в коридор, а оттуда в главный корпус тюрьмы. Во время своего недавнего посещения этого заведения он хорошо запомнил его внутреннее расположение и теперь отлично ориентировался в его многочисленных коридорах и переходах… Наконец он нашел то, что искал. Ключ мягко провернулся в замке камеры. Доктор Твенден посмотрел на него сонным взглядом. — Встаньте, — приказал Гонзалес. Доктор спросонья повиновался. Леон надел на него наручники и повел за собой. Прежде чем доктор успел сообразить, что, собственно, происходит, они уже вошли в маленькое строение. Быстрым движением Леон заткнул доктору рот шелковым платком. — Вы слышите меня? Доктор кивнул. — Чувствуете укол? — спросил Гонзалес, вонзая ему в руку иглу шприца. Доктор тщетно пытался выдернуть руку. — Вы убили ни в чем не повинную женщину, но вам удалось избежать кары закона. Пару дней назад вы презрительно отозвались о Четырех Справедливых. Я — один из них. От закона можно ускользнуть, от нас — никогда. Вы меня поняли? Доктор медленно кивнул и поднял на Леона невидящие глаза. Тот разжал руку. Тело убийцы распростерлось на полу. Леон перекинул через перекладину под потолком веревку… Утром глазам тюремной стражи представилось странное и, вместе с тем, страшное зрелище. С перекладины на туго натянутой веревке висело неподвижное тело. Доктору Твендену удалось ускользнуть от руки правосудия, но другой, справедливый суд свершился.
В половине десятого доктор, подняв воротник пальто и низко надвинув на глаза шляпу, прибыл на вокзал. К нему подошел полицейский сержант, знавший его в лицо, и, положив руку на плечо, сказал: — Следуйте за мной, доктор. — Почему, сержант? — У меня есть ордер на ваш арест. В полицейском управлении доктору сообщили о причинах его задержания. — Я готов уплатить немедленно эти деньги! — вскричал он. — Но мне нужно уехать! Утром отплывает мой пароход! — Вот поэтому-то мы и задержали вас, — добродушно заметил дежурный. Ночь доктор провел в камере. Утром его препроводили в суд. — При вас найдена большая сумма денег — из этого следует, что вы собирались навсегда покинуть страну, — резюмировал судья происшедший инцидент. — Вы закрыли все свои счета в банках. Между тем на вас лежало обязательство выплатить две тысячи фунтов сестре вашей покойной супруги, от чего вы уклонились. Поэтому мне приходится признать ваш арест правомочным и возбудить дело о незаконном присвоении денег. — Но я готов внести залог… — Мера пресечения остается прежней — содержание под стражей, — закончил судья. После обеда доктор Твенден был доставлен в Бекстерскую тюрьму. В тот же день директор тюрьмы получил телеграмму из Лондона:
«Примите шесть особо опасных преступников Прибытие на станцию Бекстер вечерним поездом Вышлите специальный автомобиль».
Телеграмма была подписана главным тюремным управлением. Тюремная машина вышла точно к прибытию вечернего поезда, но упомянутых в телеграмме преступников не оказалось. Следующий поезд из Лондона должен был прибыть лишь в четыре часа утра. — Они, видимо, опоздали на поезд, — решил старший охранник. — Придется ехать сюда к четырем утра, дьявол! В ожидании выезда к следующему поезду машину оставили во внутреннем дворе тюрьмы. Шофер и стража удалились. Пока все шло в соответствии с планом Гонзалеса.
Ночью поднялся сильный ветер. Он налетел с юго-востока, из Дортмура, сотрясая ставни и черепицу на крышах домов. Во внутреннем дворе тюрьмы раздался легкий шорох — это скрипнула дверь специального автомобиля… Леон вылез из машины и осторожно прокрался к небольшому строению в углу двора. Отперев дверь своим ключом, он очутился в помещении, где фотографировали преступников. Из этой комнаты он проник в коридор, а оттуда в главный корпус тюрьмы. Во время своего недавнего посещения этого заведения он хорошо запомнил его внутреннее расположение и теперь отлично ориентировался в его многочисленных коридорах и переходах… Наконец он нашел то, что искал. Ключ мягко провернулся в замке камеры. Доктор Твенден посмотрел на него сонным взглядом. — Встаньте, — приказал Гонзалес. Доктор спросонья повиновался. Леон надел на него наручники и повел за собой. Прежде чем доктор успел сообразить, что, собственно, происходит, они уже вошли в маленькое строение. Быстрым движением Леон заткнул доктору рот шелковым платком. — Вы слышите меня? Доктор кивнул. — Чувствуете укол? — спросил Гонзалес, вонзая ему в руку иглу шприца. Доктор тщетно пытался выдернуть руку. — Вы убили ни в чем не повинную женщину, но вам удалось избежать кары закона. Пару дней назад вы презрительно отозвались о Четырех Справедливых. Я — один из них. От закона можно ускользнуть, от нас — никогда. Вы меня поняли? Доктор медленно кивнул и поднял на Леона невидящие глаза. Тот разжал руку. Тело убийцы распростерлось на полу. Леон перекинул через перекладину под потолком веревку… Утром глазам тюремной стражи представилось странное и, вместе с тем, страшное зрелище. С перекладины на туго натянутой веревке висело неподвижное тело. Доктору Твендену удалось ускользнуть от руки правосудия, но другой, справедливый суд свершился.