Давидович сказал публично: «Я верю в то, что скоро мы соберемся здесь же после вашей новой защиты!»

Вот тогда-то я (вспомнил сейчас), и притащил домой пачку бумаги, — сразу, сходу докторскую накропать (нахальства оказывается во мне — пруд пруди, только никто не догадывается)… заодно уж, пока разгон есть и еще не все опротивело… Но когда взял ручку и наполнил ее зелеными чернилами из бутылочки ромбовидной за 17 коп. из Культорга, в первой же строчке вместо того, о чем мне следовало писать, такое вылезло, что я в недоумении несколько раз перечитал медленно:

«Кто предал любовь — потерял творчество, кто предал творчество — потерял жизнь».

Я сильно призадумался. На такие формулы я не рассчитывал…

Жара день и ночь стояла невыносимая. Только утро не сдавалось… И мне отступать было некуда. Теперь у меня свой стол. Надежная защита от женщин, правда, я заметил, что хозяйка моя вдруг стала принаряжаться и даже достала где-то немыслимую импортную кожаную юбку… с чего бы это… и как со мной соотносится?.. Я был неисправим, но я внушал себе: впереди суровые трудовые будни в ожидании, когда ВАК любезно подтвердит, что я имею право хоть о чем-то в жизни высказать собственное мнение.

Суббота, 31 Августа 2002 г.; 13 октября 2004 г.