вашу «Снежную архитектуру».
Вентворт посмотрел на падающие листья.
— А это вам чем-то поможет?
— Мне велели не возвращаться без подписанного вами контракта.
Вентворт прищурился, словно я только что удачно пошутил.
— Это объясняет решимость, с которой вы прыгали через забор.
— Я действительно о вас беспокоился.
— Конечно. — Он снова смотрел на листья. — В понедельник?
— Да.
— И вы опять потеряете сон.
— Кто-то должен с ними бороться.
— Иногда нужно спасать сначала себя, а потом уже думать о других. Вы не хотите помочь мне с дровами?
На ужин были остатки супа, хлеб и яблочный пирог. Такие же свежие и вкусные, как вчера. И снова мне захотелось спать, но на этот раз от непривычной физической усталости. Кожа светилась от солнца и ветра.
Я допил свой чай и зевнул.
— Мне лучше вернуться в мотель.
— Нет. Ложитесь на диване. И дочитайте мою книгу. Трещали поленья в камине. Я взялся за рукопись, и мне снова почудился дальний стрекот печатной машинки.
Эдди храбро прошел сквозь кишащий крысами и опасностями многоквартирный дом. Ему понадобилась вся его сообразительность, чтобы не попасться наркоманам и извращенцам. Снаружи, на темной улице под дождем, его ждали еще большие опасности. Каждая тень таила угрозу. И в то же время читатель узнавал о Джейке, который вне эфира был крайне неприятным человеком. Владелец радиостанции был рад избавиться от Джейка, который во время программы оскорбил одного из спонсоров. Повествование переходило от проблем Джейка (неудачный брак и страсть к азартным играм) к попыткам Эдди найти его.
На этот раз Вентворт ко мне не прикасался. Я ощутил его присутствие и сам открыл глаза навстречу прекрасному утру. — Вам хорошо спалось? — Очень. Вот только, боюсь, я не закончил… — В следующий раз, — сказал Вентворт. — В следующий раз? — Когда вернетесь, сможете дочитать. — А вы бы хотели, чтобы я вернулся? Вместо ответа Вентворт сказал: — Я много думал над вашей проблемой. И прежде чем дать ответ, я хочу, чтобы вы сказали мне, что думаете о той части моей рукописи, которую прочитали. — Она мне понравилась. — И? Если бы я был вашим автором, что бы вы сказали мне — как издатель? Что бы вы изменили? — Предложения составлены идеально. Учитывая ваш стиль, сложно что-то менять без того, чтобы зацепить все дальнейшее повествование. — Вы подразумеваете, что некоторые места выиграли бы от изменений? — От нескольких сокращений. — Нескольких? Ну что за скромность? Или вас ошеломил талант великого писателя? Знаете, как мы работали с Сэмом в качестве автора и редактора? Мы бились над каждой страницей. Он не успокаивался, пока я не обосновывал каждое слово в каждом предложении. Некоторые авторы не стали бы с подобным мириться. Но мне нравился этот опыт. Он бросал мне вызов. Заставлял стараться и расти, копать глубже. Если бы вы были моим редактором, что бы вы мне сказали? — Вы правда хотите услышать ответ? — Я вздохнул. — Я ответил вам честно. Это отличная книга. Она глубокая, драматичная, в нужных местах забавная, и… она мне очень нравится. — Но… — Мальчик из «Снежной архитектуры» пробивается через буран, чтобы спасти отца. Эдди в этой книге выбирается из трущоб, чтобы найти отца. Вы играете с вариантами одной и той же темы. Важной темы, не спорю. Но той же, что была в «Замке из песка». — Продолжайте. — Возможно, именно это использовали против вас критики последней книги. Потому что она тоже была вариацией на тему «Замка из песка». — Бывают писатели одной темы. — Возможно, это правда. Но будь я вашим редактором, я посоветовал бы вам понять, в чем дело. Вентворт смотрел на меня все теми же ясными, проницательными глазами. — Мой отец растлил меня, когда мне было восемь лет. Я дернулся, как от удара. — Мать узнала и развелась с ним. Мы переехали в другой город. Я больше никогда не видел отца. Она больше не вышла замуж. Отцы и сыновья. Мощная потребность в отце, пока мальчик растет. Вот почему я стал учителем в школе: чтобы стать суррогатным отцом тем мальчишкам, которым он был нужен. И вот почему я стал писателем: чтобы понять эту пустоту в себе. Я солгал вам. Я сказал, что услышал ваше приближение, увидел ваше отчаянное лицо и вынул пистолет из ящика, чтобы защитить себя. На самом деле пистолет был у меня в руке. Пятница. День, когда вы перебрались через ограду. Вы знаете, какое было число? — Нет. — Пятнадцатое октября. — Пятнадцатое октября? — Дата звучала знакомо. А потом я понял. — О… день, когда в аварии погибла ваша семья. Вентворт впервые начал выглядеть на свои годы, щеки покрылись морщинами, глаза поблекли. — Я обманывал себя и во всем винил свою работу. Я заставлял себя думать, что, если бы я не продал «Предсказателя» Голливуду, нам не пришлось бы ехать в Нью-Йорк смотреть этот проклятый фильм. Но не фильм убил мою семью. Не фильм был за рулем машины, которая перевернулась. — Тогда изменилась погода. Это был несчастный случай. — Так я себе и говорил. Но каждый раз, когда я пишу книгу об отце и сыне, я думаю о двух мальчишках в искореженной груде металла. Каждый год мне становится немного легче… Но только не на годовщину. Даже спустя столько лет… — Пистолет был у вас в руке? — А дуло во рту. Я спас вас, потому что вы спасли меня. Я подпишу ваш договор на «Снежную архитектуру».
Долгий путь до Манхэттена я проделал, заново привыкая к постоянной давящей гонке. К себе домой я добрался до полуночи, но, как и предсказывал Вентворт, спал плохо. — Отлично! — Босс похлопал меня по плечу, когда утром в понедельник я сообщил ему новости. — Потрясающе! Я этого не забуду! После магии дома в осеннем саду офис вгонял в депрессию. — Но у Вентворта три условия, — сказал я. — Хорошо, хорошо. Дайте мне договор, который вы подписали. — Он не подписал. — Что? Но вы же только что… — Договор составлен на имя Р. Дж. Вентворта. А он хочет авторский договор на имя Питера Томаса. — Псевдоним? — Это его первое условие. Второе: книга должна быть издана с именем Питера Томаса на обложке. Начальник отдела маркетинга ахнул. — Третье условие в том, что Вентворт не будет давать интервью. Вот теперь начальник маркетинга покраснел, словно чем-то подавившись. — Мы потеряем Опру, «Сегодня», журнальные обложки и… — Никаких интервью? Тогда он бесполезен, — сказал директор. — Кто станет покупать книгу о ребенке в снежном буране, если автор ее — никто? — Таковы его условия. — А вы не могли его переубедить? — Он хочет, чтобы книга говорила
Эдди храбро прошел сквозь кишащий крысами и опасностями многоквартирный дом. Ему понадобилась вся его сообразительность, чтобы не попасться наркоманам и извращенцам. Снаружи, на темной улице под дождем, его ждали еще большие опасности. Каждая тень таила угрозу. И в то же время читатель узнавал о Джейке, который вне эфира был крайне неприятным человеком. Владелец радиостанции был рад избавиться от Джейка, который во время программы оскорбил одного из спонсоров. Повествование переходило от проблем Джейка (неудачный брак и страсть к азартным играм) к попыткам Эдди найти его.
На этот раз Вентворт ко мне не прикасался. Я ощутил его присутствие и сам открыл глаза навстречу прекрасному утру. — Вам хорошо спалось? — Очень. Вот только, боюсь, я не закончил… — В следующий раз, — сказал Вентворт. — В следующий раз? — Когда вернетесь, сможете дочитать. — А вы бы хотели, чтобы я вернулся? Вместо ответа Вентворт сказал: — Я много думал над вашей проблемой. И прежде чем дать ответ, я хочу, чтобы вы сказали мне, что думаете о той части моей рукописи, которую прочитали. — Она мне понравилась. — И? Если бы я был вашим автором, что бы вы сказали мне — как издатель? Что бы вы изменили? — Предложения составлены идеально. Учитывая ваш стиль, сложно что-то менять без того, чтобы зацепить все дальнейшее повествование. — Вы подразумеваете, что некоторые места выиграли бы от изменений? — От нескольких сокращений. — Нескольких? Ну что за скромность? Или вас ошеломил талант великого писателя? Знаете, как мы работали с Сэмом в качестве автора и редактора? Мы бились над каждой страницей. Он не успокаивался, пока я не обосновывал каждое слово в каждом предложении. Некоторые авторы не стали бы с подобным мириться. Но мне нравился этот опыт. Он бросал мне вызов. Заставлял стараться и расти, копать глубже. Если бы вы были моим редактором, что бы вы мне сказали? — Вы правда хотите услышать ответ? — Я вздохнул. — Я ответил вам честно. Это отличная книга. Она глубокая, драматичная, в нужных местах забавная, и… она мне очень нравится. — Но… — Мальчик из «Снежной архитектуры» пробивается через буран, чтобы спасти отца. Эдди в этой книге выбирается из трущоб, чтобы найти отца. Вы играете с вариантами одной и той же темы. Важной темы, не спорю. Но той же, что была в «Замке из песка». — Продолжайте. — Возможно, именно это использовали против вас критики последней книги. Потому что она тоже была вариацией на тему «Замка из песка». — Бывают писатели одной темы. — Возможно, это правда. Но будь я вашим редактором, я посоветовал бы вам понять, в чем дело. Вентворт смотрел на меня все теми же ясными, проницательными глазами. — Мой отец растлил меня, когда мне было восемь лет. Я дернулся, как от удара. — Мать узнала и развелась с ним. Мы переехали в другой город. Я больше никогда не видел отца. Она больше не вышла замуж. Отцы и сыновья. Мощная потребность в отце, пока мальчик растет. Вот почему я стал учителем в школе: чтобы стать суррогатным отцом тем мальчишкам, которым он был нужен. И вот почему я стал писателем: чтобы понять эту пустоту в себе. Я солгал вам. Я сказал, что услышал ваше приближение, увидел ваше отчаянное лицо и вынул пистолет из ящика, чтобы защитить себя. На самом деле пистолет был у меня в руке. Пятница. День, когда вы перебрались через ограду. Вы знаете, какое было число? — Нет. — Пятнадцатое октября. — Пятнадцатое октября? — Дата звучала знакомо. А потом я понял. — О… день, когда в аварии погибла ваша семья. Вентворт впервые начал выглядеть на свои годы, щеки покрылись морщинами, глаза поблекли. — Я обманывал себя и во всем винил свою работу. Я заставлял себя думать, что, если бы я не продал «Предсказателя» Голливуду, нам не пришлось бы ехать в Нью-Йорк смотреть этот проклятый фильм. Но не фильм убил мою семью. Не фильм был за рулем машины, которая перевернулась. — Тогда изменилась погода. Это был несчастный случай. — Так я себе и говорил. Но каждый раз, когда я пишу книгу об отце и сыне, я думаю о двух мальчишках в искореженной груде металла. Каждый год мне становится немного легче… Но только не на годовщину. Даже спустя столько лет… — Пистолет был у вас в руке? — А дуло во рту. Я спас вас, потому что вы спасли меня. Я подпишу ваш договор на «Снежную архитектуру».
Долгий путь до Манхэттена я проделал, заново привыкая к постоянной давящей гонке. К себе домой я добрался до полуночи, но, как и предсказывал Вентворт, спал плохо. — Отлично! — Босс похлопал меня по плечу, когда утром в понедельник я сообщил ему новости. — Потрясающе! Я этого не забуду! После магии дома в осеннем саду офис вгонял в депрессию. — Но у Вентворта три условия, — сказал я. — Хорошо, хорошо. Дайте мне договор, который вы подписали. — Он не подписал. — Что? Но вы же только что… — Договор составлен на имя Р. Дж. Вентворта. А он хочет авторский договор на имя Питера Томаса. — Псевдоним? — Это его первое условие. Второе: книга должна быть издана с именем Питера Томаса на обложке. Начальник отдела маркетинга ахнул. — Третье условие в том, что Вентворт не будет давать интервью. Вот теперь начальник маркетинга покраснел, словно чем-то подавившись. — Мы потеряем Опру, «Сегодня», журнальные обложки и… — Никаких интервью? Тогда он бесполезен, — сказал директор. — Кто станет покупать книгу о ребенке в снежном буране, если автор ее — никто? — Таковы его условия. — А вы не могли его переубедить? — Он хочет, чтобы книга говорила