пограничнику залечь в засаду, а с другими еще раз перебрался на противоположную сторону реки. Следов не было и там.

На лбу Карацупы от напряжения вздулись жилы. Глаза его сузились, в них сверкала тревожная мысль. «Не ошибся ли, — очевидно, думал он. — Может быть, нужно идти к границе, а не в тыл?»

Туман редел. Светало. Видно было уже всю реку. Ни тропы, ни дымка, ни хижины на ее берегах — только камни, кусты и заросли камыша.

Карацупа сопоставил все свои наблюдения, проверил расчеты и продолжал поиск; он перебирался с берега на берег, осматривал валуны, обломки скал. Он был убежден, что где-то впереди пробирается человек, хорошо умеющий скрывать свои следы. У нарушителя крепкие нервы, отличная тренировка, большая выдержка — он идет по дну, по скользким камням, но не вылезает на берег. Карацупа неотступно двигался по его следам…

— Не выдержал все-таки! — радостно воскликнул он, когда снова увидел следы на мокром прибрежном песке.

Следопыт лег на землю, «послушал» ее и вскочил повеселевший. Он приказал одному из бойцов наряда перебраться на другой берег и залечь в кустах, а мне остаться здесь. Сам же Карацупа побежал с Ипгусом дальше по следу. Чувствовалось, что приближается развязка.

— Стой! Руки вверх!

Где-то рядом затрещали кусты и грохнул выстрел.

Из кустов вышел длинноногий человек в темной пиджачной паре. Его сжатые в кулаки руки была подняты над бритой головой, черные глаза зло бегали по сторонам.

— Вот вам и конь… — Карацупа махнул маузером в сторону задержанного. — Вернее, передние копыта коня… — Скорее сюда! — приказал следопыт бойцу. — Обыщите! — И тут же властно спросил бандита:

— Где второй?

— Я один! — грубо бросил по-русски задержанный.

— Где второй? — повторил пограничник.

— Я заблудился. Чего пристали? Вышел погулять, а вчера выпил… И вот…

— Посмотрите, товарищ Карацупа!

Боец, вызванный следопытом, мгновенно закончил обыск и подал старшему наряда кинжал, пачку денег и пистолет.

— Где второй? — строго спросил Карацупа.

Нарушитель смотрел куда-то в сторону.

— Ингус! — крикнул Карацупа.

Ингус бросился на нарушителя, обнюхал его, побежал в кусты и вскоре вернулся с огромным башмаком в зубах.

— Это зачем? — спросил Карацупа нарушителя. Он держал башмак и осматривал его. Широкий каблук и толстая подметка были на нем приколочены шиворот-навыворот.

— Сначала под коня играли… — Карацупа строго посмотрел в глаза задержанному и достал из кармана подкову. — Знакомая штука! Думали, река скроет? Ясно. Потом задели о корень подковой, подбили копыта и подкову потеряли? Ясно. Тогда на другую хитрость пошли? Перевернутые ботинки надели?

— Один я…

Следопыт зло нахмурился: он-то хорошо знал, что обувь с набитыми впереди каблуками оставляет более отчетливый след не от каблука, как обычно, а от подошвы, на которую опирается большей тяжестью своего тела нарушитель. Карацупа, изучив следы, уже определил уловку врага — тот шел как бы задом наперед. Но след рассказал Каракуле еще и другие важные подробности: если человек, обутый в большие сапоги, оставляет после себя углубленный след, то это, наверное, означает, что шел он не один, а нес на себе сообщника, чтоб тот вообще не оставил после себя следов. Предстояло найти второго нарушителя.

— Сторожите! — приказал пограничнику Карацупа, а сам пошел с Ингусом по скалистому берегу.

Прыгая с камня на камень, следопыт добрался до второго пограничника, оставленного в засаде. Тот ничего подозрительного не заметил. Карацупа задумался: что же произошло в пути с нарушителями? Он постарался мысленно представить себе картину их движения. Шли они один за другим, шли, искусно изображая движения лошади: на их ногах были специальные ботинки с прикрепленными к ним искусственными копытами. Один из диверсантов задел ногой-копытом за корягу, чуть не упал и, прислонясь рюкзаком к стволу дуба, стоя на одной ноге, снял ботинок: он чинил маскированное копыто. Чтобы сохранить устойчивость, диверсант схватился за ветку и оставил на листе след своего пальца.

Починив подкову, нарушители снова зашагали один за другим. Следы их и впрямь создавали впечатление, что здесь прошел конь. Потом они вошли в реку. В это время услыхали звуки погони, заспешили. Передний упал, сломал на камнях копыто с подковой, сбросил его, и оба торопливо пошли по дну реки. Чуя погоню, враги решили обмануть преследователей — один из них обулся в специальные маскировочные ботинки, оставлявшие обратный след, и понес на спине напарника. Когда погоня была уже совсем близко, диверсанты приняли новое решение — разойтись; причем один из них должен был идти в тыл и вести за собой погоню, отводя пограничников от главного нарушителя.

Представив себе эту картину, Карацупа решил искать второго бандита на берегу или в самой реке, недалеко от того местах, где была потеряна подкова.

— Ингус, ко мне! — Карацупа побежал по берегу, кинулся в воду, переправился на другую сторону, держа собаку на руках, и осмотрел прибрежные кустарники.

Взгляд Карацупы остановился на скрытой камышами заводи. Спокойная вода мирно отражала широкие листья кувшинок и высокий камыш. Карацупа повел Ингуса к омутку. Только подошли они к нему, как Ингус, понюхав воздух, бросился в заросли.

— Сюда! — крикнул Карацупа бойцу, сидевшему в засаде.

Желтоватая камышинка, невинно торчавшая на поверхности воды, качнулась и стала подниматься. За ней показался мокрый седой человек. Он зло выплюнул изо рта трубку с надетой на нее камышинкой.

— Руки вверх! — скомандовал Карацупа.

— Сдаюсь…

Задохнувшийся, еле живой нарушитель выполз из омута и повалился на берег.

Подоспел боец; Карацупа приказал ему караулить задержанного, а сам полез в воду. Вскоре он вытащил со дна перепачканные в тине запаянные банки и ампулы с ядом, нашел в глубине омута пистолет.

Мы отправились на заставу.

Так началось мое знакомство с Никитой Федоровичем Карацупой.

Ничего не придумывая и не приукрашивая событии, я расскажу в этой книге о некоторых подвигах героя-следопыта.

Поединок со смертью

Ночь выдалась на редкость темной. За окнами заставы лил обложной дождь, во дворе свистел ветер, уныло гудели кусты. За пограничной рекой, в глинобитной крепости, тревожно выли собаки и на ветру раскачивались фонари.

Нахлобучив на голову шлем, повыше подняв воротник