догадается о десяти делах. Я же, услышав об одном деле, догадаюсь лишь о другом.
Учитель сказал:
— Действительно, ты ему не ровня. Я согласен с тобой, что ты ему не ровня.
Когда Цзай Во спал днем, учитель сказал: — На гнилом дереве не сделаешь резьбы, грязную стену не сделаешь белой. К чему ругать Во? Учитель сказал: — Раньше я слушал слова людей и верил в их дела. Теперь же я слушаю слова людей и смотрю на их дела. Я изменил [свой подход] из-за Цзай Во.
Учитель сказал: — Я не встречал твердого человека. Кто-то спросил: — А Шэнь Чэн?[51] Учитель сказал: — Шэнь Чэн поддается своим страстям. Разве может он быть твердым?
Цзы-гун сказал: — То, чего я не хочу, чтобы делали мне, я не хочу делать другим. Учитель сказал: — Сы! Этого добиться невозможно!
Цзы-гун сказал: — Сочинения учителя можно услышать, но его высказывания о природе человека и о пути неба услышать невозможно.
Цзы-лу, не сумев осуществить услышанное, опасался, что услышит что-то еще.
Цзы-гун спросил: — Почему Кун Вэнь-цзы[52] дали посмертное имя Вэнь? Учитель ответил: — Ему дали посмертное имя Вэнь потому, что он был мудр, любил учиться и не стыдился обращаться за советами к нижестоящим.
Учитель сказал о Цзы-чане[53]: — Он обладает четырьмя качествами благородного мужа: ведет себя с достоинством, служа старшим, проявляет почтение, заботится о народе, использует народ на общественных работах должным образом.
Учитель сказал: — Янь Пинчжун[54] умел завязывать дружбу с людьми, и чем дольше он дружил, тем большим уважением проникались к нему люди.
Учитель сказал: — Цзан Вэньчжун поместил большую черепаху в специальной комнате, в которой на капителях были вырезаны горы, а на столбиках над матицей нарисованы водяные растения. Каков же его ум?
Цзы Чжан спросил: — Первый советник Цзы Вэнь трижды назначался на этот высокий пост, но не выказывал радости; трижды его лишали этого высокого поста, но он не выказывал недовольства. Всякий раз он неизменно посвящал нового первого советника, сменявшего его, во все государственные дела, связанные с управлением. Что Вы скажете о нем? Учитель ответил: — Предан [государству]. Тогда Цзы Чжан спросил: — Можно ли его считать обладающим человеколюбием? Учитель ответил: — Не знаю, можно ли это считать человеколюбием. Цзы Чжан вновь спросил: — Цуйцзы убил циского царя. Чэнь Вэньцзы, хотя и имел сорок прекрасных лошадей, оставил их и покинул царство Ци. Прибыв в другое царство [и осмотревшись], он сказал: «Здешние правители подобны Цуйцзы» — и покинул это царство. Затем он прибыл в другое царство [и, осмотревшись,] сказал:: «Здешние правители подобны Цуйцзы» — и покинул это царство. Что Вы скажете о нем? Учитель ответил: — Совершенно чист. Тогда Цзы Чжан спросил: — Можно ли считать его обладающим человеколюбием? Учитель ответил: — Не знаю, можно ли это считать человеколюбием.
Цзи Вэнь-цзы[55] обдумывал каждое дело три раза, а потом уже действовал. Учитель, узнав об этом, сказал: — Достаточно обдумывать два раза.
Учитель сказал: — Когда в государстве дела шли хорошо, Нин У-цзы[56] проявлял мудрость; когда же дела шли плохо, проявлял глупость. С его мудростью могла сравняться мудрость других, но с его глупостью ничья глупость не могла сравняться.
Учитель, находясь в царстве Чэнь, сказал: — Пора возвращаться! Пора возвращаться! Юноши моего дома распущенны и небрежны. Они образованны, но я не ведаю, как ограничить их.
Учитель сказал: — Бо И и Шу Ци[57] не помнили прежнего зла, поэтому-то и возмущались их [поступком] мало.
Учитель сказал: — Кто говорил, что Вэйшэн Гао прямой? Некто попросил у него уксуса, и [он, постеснявшись сказать, что не имеет,] занял у соседа и дал уксус.
Учитель сказал: — Цзо Цюмин стыдился прекраснодушных речей, притворных манер, чрезмерной угодливости, и я стыжусь этого. Цзо Цюмин стыдился, когда, затаив обиду, набивались в друзья, и я стыжусь этого.
Янь Юань и Цзы-лу стояли около учителя. Учитель сказал: — Почему бы каждому из вас не рассказать о своих желаниях? Цзы-лу сказал: — Я хотел бы, чтобы мои друзья пользовались вместе со мной колесницей, лошадьми, халатами на меху. Если они их испортят, я не рассержусь. Янь Юань сказал: — Я не хотел бы превозносить своих достоинств и показывать свои заслуги. Цзы-лу сказал: — А теперь хотелось бы услышать о желании учителя. Учитель сказал: — Старые должны жить в покое, друзья должны быть правдивыми, младшие должны проявлять заботу [о старших].
Учитель сказал: — Ничего не поделаешь! Я не видел, чтобы человек мог, заметив свои ошибки, осудить себя в душе.
Учитель сказал: — Даже в селении с десятью домами есть люди, подобные мне по преданности [государю] и искренности, но они не могут сравниться
9.
Когда Цзай Во спал днем, учитель сказал: — На гнилом дереве не сделаешь резьбы, грязную стену не сделаешь белой. К чему ругать Во? Учитель сказал: — Раньше я слушал слова людей и верил в их дела. Теперь же я слушаю слова людей и смотрю на их дела. Я изменил [свой подход] из-за Цзай Во.
10.
Учитель сказал: — Я не встречал твердого человека. Кто-то спросил: — А Шэнь Чэн?[51] Учитель сказал: — Шэнь Чэн поддается своим страстям. Разве может он быть твердым?
11.
Цзы-гун сказал: — То, чего я не хочу, чтобы делали мне, я не хочу делать другим. Учитель сказал: — Сы! Этого добиться невозможно!
12.
Цзы-гун сказал: — Сочинения учителя можно услышать, но его высказывания о природе человека и о пути неба услышать невозможно.
13.
Цзы-лу, не сумев осуществить услышанное, опасался, что услышит что-то еще.
14.
Цзы-гун спросил: — Почему Кун Вэнь-цзы[52] дали посмертное имя Вэнь? Учитель ответил: — Ему дали посмертное имя Вэнь потому, что он был мудр, любил учиться и не стыдился обращаться за советами к нижестоящим.
15.
Учитель сказал о Цзы-чане[53]: — Он обладает четырьмя качествами благородного мужа: ведет себя с достоинством, служа старшим, проявляет почтение, заботится о народе, использует народ на общественных работах должным образом.
16.
Учитель сказал: — Янь Пинчжун[54] умел завязывать дружбу с людьми, и чем дольше он дружил, тем большим уважением проникались к нему люди.
17.
Учитель сказал: — Цзан Вэньчжун поместил большую черепаху в специальной комнате, в которой на капителях были вырезаны горы, а на столбиках над матицей нарисованы водяные растения. Каков же его ум?
18.
Цзы Чжан спросил: — Первый советник Цзы Вэнь трижды назначался на этот высокий пост, но не выказывал радости; трижды его лишали этого высокого поста, но он не выказывал недовольства. Всякий раз он неизменно посвящал нового первого советника, сменявшего его, во все государственные дела, связанные с управлением. Что Вы скажете о нем? Учитель ответил: — Предан [государству]. Тогда Цзы Чжан спросил: — Можно ли его считать обладающим человеколюбием? Учитель ответил: — Не знаю, можно ли это считать человеколюбием. Цзы Чжан вновь спросил: — Цуйцзы убил циского царя. Чэнь Вэньцзы, хотя и имел сорок прекрасных лошадей, оставил их и покинул царство Ци. Прибыв в другое царство [и осмотревшись], он сказал: «Здешние правители подобны Цуйцзы» — и покинул это царство. Затем он прибыл в другое царство [и, осмотревшись,] сказал:: «Здешние правители подобны Цуйцзы» — и покинул это царство. Что Вы скажете о нем? Учитель ответил: — Совершенно чист. Тогда Цзы Чжан спросил: — Можно ли считать его обладающим человеколюбием? Учитель ответил: — Не знаю, можно ли это считать человеколюбием.
19.
Цзи Вэнь-цзы[55] обдумывал каждое дело три раза, а потом уже действовал. Учитель, узнав об этом, сказал: — Достаточно обдумывать два раза.
20.
Учитель сказал: — Когда в государстве дела шли хорошо, Нин У-цзы[56] проявлял мудрость; когда же дела шли плохо, проявлял глупость. С его мудростью могла сравняться мудрость других, но с его глупостью ничья глупость не могла сравняться.
21.
Учитель, находясь в царстве Чэнь, сказал: — Пора возвращаться! Пора возвращаться! Юноши моего дома распущенны и небрежны. Они образованны, но я не ведаю, как ограничить их.
22.
Учитель сказал: — Бо И и Шу Ци[57] не помнили прежнего зла, поэтому-то и возмущались их [поступком] мало.
23.
Учитель сказал: — Кто говорил, что Вэйшэн Гао прямой? Некто попросил у него уксуса, и [он, постеснявшись сказать, что не имеет,] занял у соседа и дал уксус.
24.
Учитель сказал: — Цзо Цюмин стыдился прекраснодушных речей, притворных манер, чрезмерной угодливости, и я стыжусь этого. Цзо Цюмин стыдился, когда, затаив обиду, набивались в друзья, и я стыжусь этого.
25.
Янь Юань и Цзы-лу стояли около учителя. Учитель сказал: — Почему бы каждому из вас не рассказать о своих желаниях? Цзы-лу сказал: — Я хотел бы, чтобы мои друзья пользовались вместе со мной колесницей, лошадьми, халатами на меху. Если они их испортят, я не рассержусь. Янь Юань сказал: — Я не хотел бы превозносить своих достоинств и показывать свои заслуги. Цзы-лу сказал: — А теперь хотелось бы услышать о желании учителя. Учитель сказал: — Старые должны жить в покое, друзья должны быть правдивыми, младшие должны проявлять заботу [о старших].
26.
Учитель сказал: — Ничего не поделаешь! Я не видел, чтобы человек мог, заметив свои ошибки, осудить себя в душе.
27.
Учитель сказал: — Даже в селении с десятью домами есть люди, подобные мне по преданности [государю] и искренности, но они не могут сравниться